Поселок с тунгусским названием Экимчан - настоящий край света, север, где прижились ссыльные немцы. Как они живут сегодня, спустя почти семьдесят лет?
Еще детьми Аганету Дерксен и Эдуарда Генус вместе с родственниками в 1942 году пригнали в окраинное Приамурье. Здесь они пошли в школу, потом на работу, здесь они поженились, у них появились дети. Здесь пошли на пенсию…
Знакомство
О семье Генус мне рассказали, когда я летел в командировку в Селемджинский район. Просили обязательно к ним зайти, обещали, что не пожалею, ведь узнаю об удивительной судьбе немецкого рода, члены которого поневоле стали иностранцами в России.
…Экимчан. Шагаю по узкой улице с почерневшими от времени домами, с пожухлыми березками по краям обочины. Ищу заветный адрес. Вот и дом. Из глубины двора на мое громкое: "Хозяин!.." выходит пожилой мужчина в простецкой линялой кепке. Здороваемся. Представляюсь. Словно близкого родственника, меня зовут в дом. Преодолев смущение, начинаем неторопливый разговор за жизнь. Эдуард Фердинандович присаживается на краешек дивана, к нему воробышком жмется его верная спутница Аганета Абрамовна.
- Простите, но мы очень редко вспоминаем нашу жизнь. Больно все это, - в один голос говорят старики.
Их молодость - это лесозаготовка. Пять кубометров в день двуручной пилой - эта норма просто не обсуждалась. За работу полагалось триста граммов хлеба - черного, как ночное небо. Ссыльные жили отдельной колонией, в другие поселки путь им был заказан.
В 1948 году Аганета и Эдуард, знавшие друг друга с детства, поженились, их "свадебным генералом" на празднике стал пирог из отрубей, украшенный кислыми ягодами талой таежной морошки.
До июня 1953 года все население их ссыльного поселка раз в неделю обязано было приходить в районную комендатуру и "отмечаться в благонадежности". В этом же году им разрешили переехать в соседний поселок Токур и устроиться на золотодобывающий рудник. Родина доверяла свое богатство вчерашним ссыльным.
Без вины виноватые
Род Аганеты Абрамовны древний, тянется еще от рыцарей Тевтонского ордена. Предки ее попали в Россию во времена царствования Екатерины II, потом родова обеднела, и родители Аганеты - Дерксены - стали крестьянствовать на Алтае. В этой же деревне, которую все в округе называли "немецкой", жила семья Эдуарда Генус.
В 1931 году привычная жизнь этой ухоженной немецкой деревни была стерта: в дом ворвались солдаты с заиндевевшими автоматами, и уже через несколько часов всех сельчан спешно грузили в товарные вагоны. Тогда впервые и прозвучало для них как приговор слово "депортация". О той кошмарной ночи пятилетний Эдик помнит самую малость: какая-то неведомая сила вырывает его из материнских рук, слышится лязг вагонной двери и в разрывающемся морозном воздухе крик матери на немецком: "Отдайте ребенка!.."
- Я всю дорогу плакал и все просил, чтобы мне вернули маму, - вспоминает он.
Судьба забросила их в Тамбовский район Приамурья. Для ссыльных немцев определили два хутора, на которых им предстояло заново начинать жить и трудиться. Мать Эдуарда так и не нашлась, ее мальчику заменила тетя. Время потихоньку рубцевало детские раны. Ссыльные немцы опять жили одной жизнью со страной, в колхозе работали от зари до заката, дети прилежно учились в школе.
Тучи на горизонте вновь стали сгущаться в 1941 году. К ним на восточную окраину стали приезжать работники из органов, проводили профилактические беседы: о жизни, о войне и о патриотизме. В ноябре 1942 года хутор, в котором жили семьи Аганеты и Эдуарда, разбудил хриплый лай овчарок…
- Нам дали час времени на сборы, а с собой разрешили брать только по десять килограммов имущества, - вспоминают старики.
Пока их грузили в продуваемые насквозь машины, половина населения соседнего хуторка, узнав об облаве, на лодках сквозь густую шугу ушла на китайский берег Амура…
Простуженных и полуживых советских немцев через пару дней тряской езды по амурскому захолустью выгрузили в краю вечной мерзлоты на севере Приамурья. В лесу они выкопали землянки, в них и перезимовали первую зиму, потом построили бараки и срубили долгожданную общественную баньку.
Реабилитация
Когда перестройка дошла и до этого севера, который сделал людей крайними, то половина немецкого населения дружно уехала в Германию. За границу отправились несколько двоюродных братьев и 90-летняя тетка Эдуарда Фердинандовича. Все они неплохо там устроились, обеспечены и объехали полмира, в родной Экимчан периодически присылают видеоотчеты о своем комфортном житье-бытье.
- Они там "руссиш швайн", вы понимаете, о чем я говорю?! - неожиданно выдает Аганета Абрамовна. - К ним там такое отношение. Зачем же нам туда ехать? Здесь наша родина, здесь люди вокруг замечательные, а природа - просто чудо! У нас и в мыслях никогда не было отсюда уезжать.
В апреле 1990 года в дом супругов Генус принесли иноземный конверт, обклеенный яркими марками. Их нашла Марта, сестра, которая в ту страшную ночь 1942 года уплыла по реке, избежав невольничества. Несколько листов бумаги были исписаны вперемешку русскими и немецкими фразами. В некоторых местах чернила растекались…
Она искала своих родных почти полвека, ни на секунду не теряя надежды на успех.
С той поры из Канады к ним регулярно приходят письма и посылки с крупой и печеньем от Марты. Она и сегодня не может поверить, что ее родня не голодает. А когда случается чудо - с Экимчаном бывает связь, и канадская сестренка умудряется дозвониться - то тем разговорам нет конца.
- Она не верит, что я забыла родной язык, ругает меня за это. Марта не может себе представить, как мы жили и выжили, - смущенно улыбается Аганета Абрамовна.
У супругов Генус родилось в Приамурье четверо детей, старшим они еще помогали делать контрольные по немецкому. Потом родной язык начал забываться: уставшая память стала его терять.
- Сегодня мы не помним по-немецки ни слова. Так легче и не так больно… - на полном серьезе говорит Аганета Абрамовна.
Ее седой муж согласно кивает головой…
- Мне в школе никогда не ставили отметку выше "тройки", - признается их старшая дочь Елена Эдуардовна, которая сегодня работает заместителем главы района по экономике.
Немецкие дети не роптали: порой страх на генетическом уровне парализует любую волю. Когда приехала поступать в пединститут, то свято верила, что "тройка" - это ее оценка навсегда. И первое время дико стеснялась институтских "пятерок" и похвал.
В этом северном краю половину населения составляли ссыльные и судимые, поэтому о своем прошлом люди рассказывать не любили.
- Я иногда спрашивала родителей про своих бабушек и дедушек, но мама в ответ начинала плакать, - вспоминает дочь.
В 1992 году она первой привезла в поселок из Благовещенска официальный документ о полной реабилитации своей семьи. На казенном листе бумаги из кривых строк следовало, что семья Генус вины перед родиной не имеет. А невольничья жизнь на вечной мерзлоте?! Да просто ошибочка вышла...
Вот такие судьбы, которые не единожды пытались сломать и растоптать. Но люди выжили, остались человечными вопреки обстоятельствам и без России не мыслят себе ни дня, ни часа, справедливо полагая, что родина - это маленькая березка на вечной мерзлоте, а не очередной циркуляр клерка.
Досье "РГ"
Из "Книги памяти жертв политических репрессий Амурской области", V том:
Генус Эдуард Фердинандович, 1926 года рождения, уроженец села Подсосново Славгородского района Алтайского края. Проживал в селе Сигнал Тамбовского района. Выселен в Селемджинский район по национальному признаку на основании постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 12.11.1941 года и директивы НКВД СССР от 19.01.1946 года, № 20/113с. Дело Р-1080. Реабилитирован 27 августа 1992 года УВД Амурской области.
Генус-Дерксен Аганета Абрамовна, 1926 года рождения, уроженка поселка Дягилевка Знаменского района Алтайского края. Проживала в селе Зильбельфельд Тамбовского района. Выселена в Селемджинский район по национальному признаку на основании постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 12.11.1941 года и директивы НКВД СССР от 19.01.1946 года, № 20/113с. Дело Р-780. Реабилитирована 25 мая 1992 года УВД Амурской области.