Свое 75-летие отметил оркестр имени Евгения Светланова

Первое выступление Государственного Академического симфонического оркестра имени Е.Ф. Светланова (ГАСО) со своим новым худруком Владимиром Юровским по случаю 75-летия оркестра заставило мгновенно вспомнить о былом музыкальном статусе коллектива.

Этот юбилейный концерт ГАСО имени Светланова в Большом зале консерватории планировалось провести еще месяц назад, 5 октября - в день, когда ровно 75 лет назад на той же сцене Госоркестр дебютировал со своим создателем Александром Гауком, а затем выступал под руководством Гаука, Натана Рахлина, Константина Иванова, Евгения Светланова, работал с Василием Синайским и Марком Горенштейном. Со своим последним руководителем оркестр, как известно, вступил в конфликт, и юбилейный концерт музыкантов отложили. Только теперь, когда назначенный новым худруком ГАСО дирижер Владимир Юровский, возглавляющий также Лондонский филармонический оркестр и Глайндборнский оперный фестиваль, подготовил с оркестром новую программу, юбилей удалось организовать. В программе, посвященной памяти Евгения Светланова, прозвучали "Жар-птица" Игоря Стравинского, "Симфонические танцы" Сергея Рахманинова и два скрипичных сочинения французской музыки - Поэма для скрипки с оркестром Эрнеста Шоссона и концертная рапсодия "Цыганка" Мориса Равеля в исполнении немецкой скрипачки Юлии Фишер.

Поразило, как всего за несколько дней репетиций, проходивших у Владимира Юровского параллельно с премьерой "Руслана и Людмилы" в Большом театре, ГАСО удалось предстать на юбилейном концерте не заурядным коллективом со стертой исполнительской манерой и пониженной энергетикой, как это было в последние годы, а бодрым, словно вдохнувшим музыкального кислорода, спаянным общим настроем оркестром. Юбилейное выступление ГАСО вдруг обнаружило его качественную исполнительскую породу, шлифовавшуюся десятилетиями работы с крупнейшими музыкантами - яркий оркестровый звук, крепкие струнные и медь, способность вникать в каждую деталь дирижерской трактовки. Приподнятый настрой оркестра передавался в зал. Атмосфера музыкального события возникла сразу, как только зазвучало тревожным рокотом знаменитое пианиссимо Интродукции из "Жар-птицы", а затем разлилось тончайшим волшебством звучностей, где пленяло все - и четкий внятный штрих оркестра, и неторопливая певучесть протяжных русских мелодий, и воздушные эффекты струнных в плотной оркестровке, и жесткий фантомный звук тутти в плясе Кащея. Владимир Юровский четко выстраивал линии музыкального напряжения, поднимая звучание на предельные крещендо и добиваясь почти механистически выверенного ритма в инфернальной образной сфере сюиты. Одновременно артикулировались мельчайшие детали азартной полистилистической игры Стравинского. Озвучивалось все: и фольклорные мотивы, и вклинивающиеся баховские цитаты, и оркестровая живопись в духе Римского-Корсакова, и даже контуры джазовых ритмов.

В Поэме Шоссона и рапсодии "Цыганка" ГАСО и Юлия Фишер продемонстрировали тонкий звуковой ансамбль, где объемы оркестра не поглощали нежный матовый звук солирующей скрипки, а мягким фоном выдвигали ее рельеф. В манере игры Фишер совершенно отсутствовали нарочитые концертные приемы - "рвущие" форте, бравирующая виртуозность. Возможно, не на всякий вкус пришлась ее утонченная нюансировка в бурной равелевской "Цыганке", представшей не в ярком темпераментном изложении, а скорее в галантном французском стиле.

"Симфонические танцы" Рахманинова, завершившие программу юбиляров, обнаружили и достижения, и тот объем работы, который еще предстоит оркестру: преодоление скованности, не позволившее по-настоящему развернуться в стремительных поворотах вальса из второй части, в зловещих рельефах Dies irae и многослойной драматургии третьей части, шлифовка соло деревянной группы, ощущение конченой целостности формы. И все-таки на концерте было невозможно не оценить тот энергичный контакт ГАСО со своим новым худруком и тот приподнятый творческий тон, который зал с энтузиазмом разделил с музыкантами.