Поделиться
Об ответственности интеллигенции перед людьми, которых она зазывает на площадь, наш разговор с поэтом и публицистом Юрием Кублановским.
Майдан, Окупай, Антикризисный марш, - где мы можем найти точки понимания и сотрудничества на этом жестко-дискуссионном поле?
Юрий Кублановский: Самое прискорбное и опасное для государственной жизни - общественный раскол, отсутствие солидарности. Разумеется, разномыслие - естественное состояние общества: ведь у каждого человека своя судьба, определившая его мировоззрение, а судьбы, следовательно и мировоззрения, очень разнятся, нередко аж до противоположностей. Но одно дело - разномыслие, другое - яростная нетерпимость, доходящая до разрыва многолетних дружб и отношений.
Словно эта нетерпимость и даже вражда запрограммированы в общественном сознании тех, кто свою западническую идеологию ставит выше интересов Родины и русских людей в Крыму, в Новороссии, да и в самой России.
Площади - в Москве, Каире, Париже - могут ли реально стать местом, где решаются судьбы страны?
Юрий Кублановский: Действительно, "площадь" как таковая нередко бывает связана с протестом, бунтом и кровью. Во время Французской революции, например, на центральной площади Парижа безостановочно работала гильотина. А первые места перед ней с раннего утра занимали так называемые "вязальщицы", которые умудрялись совмещать кровавое зрелище с клубком шерсти и вязальными спицами. У нас на Сенатской площади бунтовали декабристы, обманным путем выведшие на площадь свои полки…
Но нет, никак не могу согласиться с тем, чтобы судьба общества, государства решалась на площади. "Евромайдан", приведший к катастрофе прекрасную Украину, лучший тому пример. Еще в самые первые дни "евромайдана", до массовых убийств и насилия, я встретил в Москве батюшку, который только что приехал из Киева. И на мой вопрос отвечал просто: "Я приехал из ада. Прежде мы читали про ад у святых отцов, а тут вдруг ад сам пришел к нам в дом".
С самого начала я воспринимал майдан как массовую одержимость. Я вообще любую революцию считаю видом бесовства, одержимостью. Почему она охватывает массы - вопрос особый. Но факт, что любая революция ведет к анархии, обнищанию, гражданской войне, диктатуре.
Мы видели, как лидеры Запада возглавляют многотысячные акции протеста. Их не пугает кровавая энергия площади? Жесты, адресованные толпе, ответственны?
Юрий Кублановский: Европа, кажется, научилась "переваривать" демонстрации любой степени массовости. Повседневная социальная дисциплина там достаточно высока, и она приучила обывателя к порядку, какие бы ни происходили волнения. Но это среди, так сказать, "аборигенов". А если выйдет на улицу "третий мир", которому принадлежат, например, в Париже уже целые кварталы и пригороды? Да еще если к нему присоединятся несметные орды эмигрантов и беженцев из других стран - тут и впрямь может начаться кровопролитие, которое, неровен час, охватит и другие европейские страны. Избави Бог от такого, впрочем, вполне возможного варианта истории.
Сейчас, по призыву Нетаньяху, напуганные евреи начинают уезжать из Европы на историческую родину - в Израиль. Но европейцам-то бежать будет некуда.
Часть российской интеллигенции, та, которую видно и слышно в соцсетях и СМИ, зарабатывает очки в основном на "баррикадах" ток-шоу, в акциях протеста. По-другому не получается?
Юрий Кублановский: Чуть не весь XIX век наша интеллигенция в основном жила в освободительном поле. Жила космополитическими химерами прогресса и атеизма. Это гениально проанализировал в "Бесах" Достоевский, а позднее - русские мыслители, высланные из России большевиками в 1922 году. Увы, наступать на те же грабли свойственно не только отдельному человеку, но и целым сообществам.
И такое впечатление, что, несмотря на страшные потери, понесенные Россией в ХХ веке, интеллигенция нынешняя следует прежним ультралиберальным традициям и, боюсь, может опять вызвать смуту и получить по башке так, что мало никому не покажется.
Сочетать нонконформизм с созиданием - трудная задача. И на сегодняшний день интеллигенция с ней не справилась.
Многие замечают, что стилистика массовых протестов пришла из соцсетей - безответственность поступков, огромное число участников... Есть какие-то закулисные правила игры?
Юрий Кублановский: Действительно, протестные и освободительные движения в последние годы получили мощную поддержку благодаря соцсетям. Это позволяет собирать протестные массы без лишних затрат и за короткое время. Правда, как правило, это упрощает не только такие сборы, но и саму протестную психологию: она становится все более поверхностной и обретает консистенцию мыльного пузыря. Сколько народу положено на Ближнем Востоке из-за непродуманных инфантильных многотысячных протестных акций! Никогда не забуду телевизионную картинку: бедуины на дромадерах скачут в толпе студентов на полицейскую цепь…
А "евромайдан" погрузил в кровавый хаос целые исконно русские области на границе с Россией (прирезанные в свое время Лениным к Украине из тактических соображений). Так что о "правилах игры" говорить в данном случае не приходится. Это игра без правил - "хаос со стальным стержнем", как определял революцию Солженицын. Это определение вполне подходит к "евромайдану".
Вот ситуация. Активист Павел Шехтман оскорбил российского фотографа, погибшего на Украине, началось разбирательство. Его отпускают под подписку о невыезде, он тут же бежит на Украину... Или другая история: молодой киевский пиарщик, придумавший слово "Луганда", теперь предлагает свои услуги в Москве... Вы ведь в свое время были выдворены из СССР, тоже из инакомыслящих. Что это за люди? Что ими движет: боль за страну, ответственность за ее будущее?
Юрий Кублановский: Трудно сказать, человеческое сердце - потемки. Но на протяжении многих лет одни и те же либеральные боссы, одни - из идейных, другие - из житейских соображений, а третьи - просто по недомыслию мутят сознание сетевой молодежи, не думая о последствиях.
Я ведь и сам никогда не был паинькой, был ершистым свободолюбцем. При советской власти почти тотально господствовала идеология истмата и диамата. Будучи православным, я ее разделять не мог. Кроме того, категорически запрещалось говорить о несметных жертвах красного террора и сталинских репрессий. Я же считал такое забвение предательством невинно погибших и репрессированных. Естественно, я в ту пору был инакомыслящим.
В 90-е годы - годы криминальной революции - я никак не мог согласиться, что это не разграбление России, а созидание демократии и рынка без берегов, как пропагандировали мои интеллигентные коллеги. Естественно, я был инакомыслящим тоже. В наши дни я хорошо знаю, что происходит, к примеру, с российским образованием: оно рушится на глазах. И с этим, и со многим другим я тоже не могу согласиться.
Но и тогда, и теперь я ни в коем случае не желаю насильственной смены власти, как это случилось на Украине. Убежден, что это стало бы для России окончательной исторической катастрофой. Я "постепеновец" и верю, и вижу, что наша Россия встает с колен. Не надо только ей подставлять подножку. И сегодня, в сложнейших обстоятельствах, особенно после роста цен и западной блокады, наш народ в общем и целом живет лучше, чем когда-либо после революции 1917 года. Просто так уж устроено сознание человека: сталкиваясь с ежедневными трудностями, он начинает идеализировать прошлое, жаль, что наша пропагандистская машина подчас сегодня подыгрывает именно этому. Так что, с одной стороны, нашу молодежь обрабатывают борцы за "общечеловеческие ценности", а с другой - просоветские демагоги.
Все говорят о кризисе, некоторые готовятся к антикризисному маршу. Но, с вашей точки зрения, не рынок и его состояние определяет жизнь, а моральное состояние общества. Каково оно?
Юрий Кублановский: В традициях нашей интеллигенции всегда педалировать именно изъяны социальной жизни. Нарушу эту традицию. Все-таки я человек культуры и хочу сказать, что сейчас она у нас очень разнообразная и интересная. Такого количества превосходных книг не выходило и в Серебряном веке. Наши концертные залы полны, исполнение выше всяких похвал. Музеи работают энергично, и народу на выставках там полно. А в провинции расцветает краеведение - конференции, встречи повсеместно. И выходят отменные журналы. Вот только в моей родной Ярославской губернии: в Угличе издается журнал "Углич Поле", в Рыбинске - "Рыбная слобода". Никакого гламура, смысл, знание, любовь к Родине и отличный журнальный вкус. Активны библиотеки. Например, в Лермонтовской библиотеке Ярославля мероприятия чуть ли не ежедневно. И все на высоком культурном уровне, зал всегда полон.
По всей России музеи-усадьбы, оазисы культуры и исторической памяти - среди необозримых земельных пространств, заросших борщевиком и полынью. Правда, следует позаботиться, и чем скорее, тем лучше, об их дальнейшей судьбе. Простите, что отвлекаюсь от основной нашей темы, но уж очень это важно.
Сегодня средний возраст сотрудников в музеях-усадьбах - 56-65 лет. Им нечем привлекать сюда профессиональную молодежь: нет условий для интересной и полноценной семейной жизни. Существует, например, Президентская программа по здравоохранению, которая предусматривает привлечение на село специалистов, снабжая их подъемными и определенными четкими льготами в приобретении жилья. Срочно необходима такая же программа и для музеев-усадеб. Иначе через 10 лет в них уже работать будет некому…
А какие сильные в России приходы: и в Москве, и в Питере, и в провинции! Каждый приход - микрокосм, здоровая ячейка общества. Еще русские мыслители мечтали, что моральное возрождение нашей Родины начнется с деятельности приходов. Сегодня так это и происходит. Так что, по-моему, Россия встает с колен, несмотря, повторяю, на значительнейшие трудности.
В атмосфере бескрайней боли за Донбасс стихи пишутся?
Юрий Кублановский: Я много езжу не только по России. Например, недавно побывал и читал стихи в трех прибалтийских столицах. Так что впечатлений много. Много и переживаний, связанных с тяжелым политическим кризисом. Ведь, как когда-то написал Евтушенко, "поэт в России больше, чем поэт". И это не очередная фигура речи шестидесятника, а определение на все времена. Все это - в новых моих стихах. Они собраны в небольшую книгу под названием "Неисправные времена". Бог даст, она выйдет в обозримые сроки в столичном издательстве "Русский путь" при Доме Русского зарубежья имени Солженицына. Василий Розанов говорил, что "русская литература существует под углом вечных беспокойств". И моя поэзия тут не исключение.
"Гражданская платформа" участвовала в "Антимайдане" 21 февраля, поскольку является противником любых революций, заявил лидер партии Рифат Шайхутдинов. "Партия определилась давно, еще с крымских событий, как антиреволюционная. Не может наш избиратель поддерживать революцию, ни цветную, ни какую-либо другую", - сказал Шайхутдинов. Решение принять участие в "Антимайдане" не всеми членами партии было воспринято однозначно, поэтому в ближайшее время оно будет рассмотрено на внеочередном заседании федерального гражданского комитета "Гражданской платформы".
В свою очередь, партия "Яблоко" отказалась от участия в оппозиционной акции 1 марта. Об этом заявила "РБК" зампред московского отделения политической структуры Галина Михалева. По ее словам, решение организаторов "антикризисного" марша согласиться на предложение мэрии провести шествие в Марьино ошибочно: "В следующий раз они отправят нас вообще в лес, это опасный прецедент". Партия примет решение о формате собственной акции 28 февраля на заседании бюро.