Так, уже не значится в числе конкурсантов объявленная на презентации в Канне американская кинодрама The Wannabe ("Фанат") - род криминального "фэнтези", связанного с нашумевшим процессом мафиози Джона Готти. До последних дней туман окутывал многие побочные программы, включая самые интересные - типа "Восьми с половиной фильмов" Петра Шепотинника. Зато в беспрецедентно выгодном положении окажутся три российских фильма, составившие более четверти конкурсной программы: у них почти нет сильных конкурентов. Из ведущих кинематографических держав в конкурсе участвуют только Испания, Франция и Япония, причем с фильмами не первого ряда. При отсутствии каких-либо вех и вешек в виде знакомых имен остается доверять только вкусу и ответственности отборщиков - иных ориентиров у нас, увы, нет.
Обычно ММКФ, не имея возможности козырнуть сильным конкурсом, берет реванш в побочных программах, показывая хиты крупнейших международных фестивалей Европы и мира. На этот раз с надеждой увидеть каннские сенсации москвичам придется распрощаться, но будет кое-что из более слабой берлинской программы. Менее всего необъявленный бойкот ММКФ сказался на документальной программе, на которой и стоит сосредоточить внимание думающим зрителям. И, конечно, высвобождается время для более пристального знакомства с российской программой: как трава сквозь бетон, у нас проросло заметное число сильных картин, в том числе талантливых дебютов.
Наши рекомендации, естественно, субъективны и неполны: слишком много "темных лошадок", любая может сулить и шедевр и провал. Условные обозначения в нашем "гиде": О - мультиплекс "Октябрь" с указанием зала, ЦДК - Центр документального кино. Везде указаны календарные дни, когда фильмы доступны для зрителей. Пример: О-1: 22 - "Октябрь", зал 1, 22 июня. Время сеансов уточняйте в кинотеатрах.
В документальном конкурсе стоит посмотреть ленту британского ветерана Джулиена Темпла "Экстаз Вилко Джонсона". Ее тему можно обозначить как "испытание смертью": известный музыкант болен раком, ему остаются последние дни, и он решает бросить вызов судьбе, пускаясь в последнее отчаянное турне (О -2: 20, 21, ЦДК: 22). Синеманов ждет новейшая картина американца Родни Ашера - он запомнился фильмом "Комната 237", где пытался раскрыть механику воздействия ужастика Стенли Кубрика "Сияние". В "Ночном кошмаре" Ашер обращается к другому культовому фильму - "Кошмар на улице Вязов" Уэса Крейвена, прослеживая связь его жутких образов с сюрреализмом наших снов (0-2: 19, ЦДК: 15). В редком жанре документальной гипотезы выступает Майкл Мэдсен: в фильме "Пришествие" (The Visit) он моделирует пока не случившийся первый контакт с внеземной цивилизацией (О-2: 22, 23, ЦДК: 24). Китаец Ду Хайбинь в фильме "Юный патриот" исследует природу слепого ура-патриотизма и процесс почти неизбежного прозрения (О-2: 24, 25, ЦДК: 26).
Традиционно сильна программа "Свободная мысль", сформированная известным документалистом Сергеем Мирошниченко. Ее хит - фильм "Citizenfour - Правда Сноудена", получивший все мыслимые премии, включая BAFTA и "Оскар", - технически изощренное наблюдение за скандалом десятилетия и его зачинщиком, сенсационное разоблачение современного мира, живущего под неусыпным наблюдением спецслужб (0-2: 25). Практически все картины документальных программ идут под необъявленным девизом "Не пропустите!".
Судя по всему, много отказов пришлось выслушать автору программы "Восемь с половиной фильмов" Петру Шепотиннику, обычно радующему фанов изысканными коллекциями громких картин года. Из вершин программы - уникальный опыт иранца Джафара Панахи "Такси" (О-1: 21, О-9: 22). Жюри Берлинского фестиваля отдало ему Золотого медведя не только за мужество опального режиссера и его преданность профессии, но и за художественную мощь фильма, целиком снятого ручной камерой методом "хоум видео" в салоне личного автомобиля.
Пир для синефила - программа "Вокруг Фассбиндера", посвященная 70-летию сумрачного германского гения. Ее составители делают акцент на способности таланта впитывать в себя все завихрения времени, выразив в своем кино последние и окончательные разочарования ХХ века. Поэтому сам Фассбиндер представлен единственным фильмом - романтической историей из времен Германии XIX века "Эффи Брист Фонтане" (О-7: 20). А "вокруг" его имени соберутся картины, так или иначе ему близкие или оказавшие на него влияние - от мелодрам Дугласа Сирка с Роком Хадсоном до работ его немецких современников Петера Лилиенталя, Эдгара Райца, Рудольфа Томе, Вернера Шретера... Будут и документальные фильмы о Фассбиндере.
Главный конкурс - нет худа без добра - станет бенефисом нашего кино. Среди претендентов на Золотого Святого Георгия - "Орлеан" от Андрея Прошкина по сценарию Юрия Арабова (О-1: 23, О-7: 24, О-9, 25). К Америке этот городок в алтайских степях не имеет отношения, да и фильм о нем - нечто неожиданное для автора "Орды": гибрид черной комедии с мистическим триллером, подобие притчи о проснувшейся совести. Фабула связана с появлением в городке странного человека, по профессии экзекутора, который и станет возмутителем болотного спокойствия. О стилистике картины Прошкин-мл. сказал так: "Меня привлекает сочетание высокого и низкого - здесь мой вызов и мой кайф". В фильме снимались Елена Лядова, Виталий Хаев, Олег Ягодин и Виктор Сухоруков. На просьбу привести хотя бы отдаленные параллели картине в мировом кино продюсер Игорь Мишин назвал "Фарго" братьев Коэн и "Синий бархат" Дэвида Линча.
Наш второй конкурсный фильм - "Милый Ханс, дорогой Петр" Александра Миндадзе - снят Россией в копродукции с Германией и Великобританией на немецком языке с международной постановочной командой (О-1: 24, О-4: 25). По методу он вызывает ассоциации с только что премированным в Канне "Сыном Саула": кино глубокого погружения, швыряющее нас в повседневную бучу другого времени, другой жизни и другого, но чем-то похожего на наш, экстрима. И некогда объяснять, что к чему - все постигаешь интуитивно, вместе с героями пытаясь разобраться в охватившем этот мир тревожном ожидании. Фильму было отказано в государственной поддержке - он якобы искажает правду о войне. Это значит, господдержку распределяют не глядя: в фильме нет войны. Есть обстоятельства, которые трудно оспорить: после заключения Сталиным пакта с Гитлером немецкие инженеры пробуждают к жизни неразвитую советскую промышленность, смутно понимая, что это на самом деле подготовка к большой бойне. Тревожное предчувствие войны и почти облегчение от того, что она началась, - вот состояние, в которое предстоит погрузиться зрителю. Оно и делает фильм актуальным сегодня.
Третий конкурсный фильм от России - "Арвентур" (О-1: 21, О-5: 23, ЦДК: 22) - стоит особняком: снимались актеры, но фильм можно отнести к анимационному кино. Питерский режиссер и художник Ирина Евтеева давно работает на стыке разных видов кино, даже написала книгу "О взаимодействии киновидов", проиллюстрировав ее всем своим творчеством. Она участвовала во многих фестивалях, включая Венецианский, где ее "Клоун" получил Серебряного Льва, и Московский - с фильмом "Петербург". Название ее новой картины взято из Александра Грина; первая часть - "Фанданго" - переносит нас в Петербург начала 20-х годов ХХ века, вторая - "Тайна морского пейзажа" - навеяна даосистскими притчами. Евтеева принципиально не использует компьютерные технологии и создает свои живописные фантазии из игровых эпизодов, вручную дорисованных и ритмически преображенных: они становятся как бы пунктирными и возвращают фотографии ее репутацию светописи.
При явном дефиците хорошего зарубежного кино имеет смысл обратиться к программе, которая обычно в тени: панораме отечественных фильмов. Ей отданы залы московского Дома кино, и она включает, к примеру, долгожданную картину Алексея Федорченко "Ангелы революции", только что взявшую в Сочи приз за лучшую режиссуру и премию критики. Фабула основана на истории культурной экспедиции во главе с Полиной Шнайдер, которая в 30-е годы была послана из Свердловска поднимать культуру сибирских народов. Но шаманы посоветовались с духами, и те приказали посланцев убить. Как рассказывает режиссер, "столкновение двух культур - русского авангарда и древнего обского шаманства - мы хотели показать через театр. Герои фильма оказались на острие этой сшибки культур, пытаясь навязать другой цивилизации свою. А у хантов культ - значит черт, и культбаза воспринималась как место, где живет злой дух. Красный чум в мифологии - чум, где живут мертвецы. И люди сопротивлялись, забирали детей из школ, а шаманы посоветовались со своими духами - и убили пришельцев. Наш фильм - о том, что нельзя подходить ко всем народам и нациям с одними лекалами. О том, что ты не всегда прав". Как всегда у Алексея Федорченко, зрителей ждет необычное, перенасыщенное экзотикой зрелище, театральное по стилю и метафорическое по сути.
Идя вслед за Каннским фестивалем, ММКФ констатирует бурное развитие "женского кино" и под неловким названием "Женский взрыв" предлагает большую программу, сформированную по "гендерному" признаку. Из каннского конкурса "Особый взгляд" сюда перекочевала новая работа японки Наоми Кавасэ "Ан" (О-8: 21, О-9: 24). Ан - это бобовый крем, который старушка Токуэ умеет превратить в настоящее лакомство. По-хорошему сентиментальная, мудро медитирующая, всех со всеми примиряющая картина о том, как важно ценить простое мгновение повседневной жизни. Она словно возвращает ММКФ к его забытому девизу "За гуманизм киноискусства".
Имя австрийца Ульриха Зайдля само по себе обещает нечто скандальное и потому привлекательное. ММКФ предлагает мини-ретроспективу "Ульрих Зайдль: грани метода": "Звериная любовь" (1996), "Собачья жара" (2001) и "В подвале" (2014). Последняя по свежести, документальная по методу картина живописует тайные страсти благопристойных граждан, настоящая жизнь которых разворачивается в подвалах их домов. Зайдль здесь верен собственной профессиональной страсти - выворачивать наизнанку закрытые от общества уголки человеческого сознания и все скелеты в шкафах выставлять на общее обозрение (О-8: 21, 24).
Отмечены скандальностью и фильмы сравнительно новой программы "Фильмы, которых здесь не было". Она наиболее простодушно выражает надежду, что привлечь к кинематографу утраченное внимание публики может только "запретный плод", каковых, впрочем, в мире становится все меньше. Здесь 72-летний фотограф и режиссер Лэрри Кларк с картиной венецианского фестиваля "Наш запах".(О-9: 20, О-7: 24). Кларк известен как наблюдатель подростковой субкультуры и автор соответствующих порно. Неаппетитное порно присутствует и в этом фильме: камера долго ползает по телам, всматриваясь и внюхиваясь, - но бесформенный, застрявший на ноте слюнявого умиления этюд провалился и у критики, и у зрителей, новых откровений не ждите.
Не ждите многого и от фильма Абеля Феррары "Пазолини" (О-5, 23, О-8: 25). Картина странная, недоделанная, не затронувшая талант и личность режиссера. И хотя она начинается кадрами самого кризисного фильма Пазолини "Сало", автор не делает и попыток вникнуть в драму художника, выпустившего на экран терзавших его демонов. Уиллем Дефо в заглавной роли растерян и не знает, что ему играть: не говорит, а вещает истины, и каждая нота в богатой мелодике его речи говорит о безусловной, классической, античной правоте героя. Есть попытка как-то связать Пазолини, убежденного атеиста, с божественным промыслом - велеречивая и неловкая. И только последняя треть фильма, отданная убийству героя, возвращает на экран подобие сюжета - того самого, который герой в своих теориях так энергично отрицает.
И, наконец, кульминация программы - последний опус Питера Гринуэя, скандал, прибывший из Берлина на родину Эйзенштейна, чтобы поведать истину о священной иконе советского кино в фильме "Эйзенштейн в Гуанахуато" (О-1: 25). Гринуэй, все более сближающий свое кино с коллажом, с пространством скорее выставки, чем кинозала, на этот раз возвращается к фабульной форме, повествуя о периоде, когда Эйзенштейн снимал фильм "Да здравствует Мексика!". Это не байопик и даже не психологическая драма: скорее, вольные, не всегда остроумные и подчас скабрезные импровизации Гринуэя на темы слухов, клубящихся вокруг имени самого знаменитого из советских режиссеров. Теперь британский мастер делает продолжение этой истории - "Рукопожатия Эйзенштейна".