Защитит ли закон от потенциальных маньяков

Пациентка психиатрической больницы города Октябрьский в Башкирии утопила двух своих сыновей в душевой кабине: малышей двух и четырех лет нашли мертвыми в ванной комнате. Телеканалы транслируют фото матери: 27-летняя, красивая, как с обложки модного журнала. Никаких признаков семейного неблагополучия: "семья полная, характеризуется положительно" - слова из отчета психиатрического учреждения правоохранительным органам. Не успели отойти от шока, вызванного страшной трагедией в Нижнем Новгороде, когда психически нездоровый отец расчленил шестерых своих детей, вот теперь Башкирия. Согласитесь, большой соблазн поставить диагноз обществу, которое занимает весьма лукавую позицию по отношению к душевнобольным.

С одной стороны, мы помним о преступлениях "карательной" советской психиатрии и боремся за права больных людей. С другой, уж точно не желаем лететь в самолете, которым управляет сумасшедший. Как работает закон о психиатрической помощи? Если он борется за права больных, защищает ли он здоровых? Об этом мы говорим с замгендиректора по научной работе ФМИЦ психиатрии и наркологии имени Сербского Минздрава России Евгением Макушкиным.

Евгений Вадимович, помнится, как рукоплескали в 1992 году закону "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании". Он обеспечивал права душевнобольных граждан, следуя ему госпитализировать можно было лишь с согласия пациента, дееспособности лишали только в суде после экспертизы... И теперь на улицах оказалось слишком много тех, кто должен был лежать в больнице...

Общество не хочет лететь в самолете с душевнобольным за штурвалом, но боится "карательной" психиатрии

Евгений Макушкин: Действующий закон нам представляется оптимальным. Другое дело, что есть проблемы, связанные с сотрудничеством полицейских и медиков по обеспечению профилактики. Если человек не состоит на учете, предсказать развитие заболевания - выше какой-либо психиатрической компетенции.

Но ведь получается, что правоохранительные органы обычно вступают, когда уже есть труп, произошло несчастье. А до того наблюдения за неадекватным поведением человека не берутся в разработку. Это правильно?

Евгений Макушкин: Близкие родственники могут с разной степенью объективности оценивать состояние или изменения поведения. А вот что касается соседей, то для них, как правило, не всегда это очевидно. И говорить что-то о состоянии человека с точки зрения обывателя неправомерно.

Вам не кажется, что мы исповедуем двойную мораль: оберегаем людей, которые потом совершают преступления, от лечения, но возмущаемся, что можем оказаться в самолете, которым управляет сумасшедший?

Евгений Макушкин: Ваш пример с самолетом говорит лишь о том, что никакой российской психиатрической специфики нет. Без конца ужесточать закон против психических больных или делать неправомочной госпитализацию - это тупик. Государству нужен разумный баланс. А случаи обострения психических заболеваний случаются во всем мире.