Александр Збруев: Олега Даля всегда было трудно понять
Александр Збруев, народный артист России:
- Олег нам пел. В 1960-м, когда мы познакомились, он был на 3-м курсе, как и Андрюша Миронов, я заканчивал 4-й, и мы тогда снимались в "Моем младшем брате" по "Звездному билету" Аксенова и жили в Таллине. Андрей тогда еще не пел, а брал гитару именно Даль, даже когда его об этом не просили.
Пел Олег и блатные песни, и романсы, вещи негромкие, душевные. Я запомнил, скажем, "Не печалься, любимая, за разлуку прости меня, я вернусь раньше срока, ты жди, дорогая, поверь..."
Понять Олега всегда было трудно. Он был человек закрытый, отдельный, все переживал у себя внутри и что-то унес с собой навсегда, так и не открывшись. Он много молчал, и иногда было непонятно, радуется он чему-то или печалится: внутренние эмоции редко отражались у него на лице. Если с чем-то не соглашался, то свое несогласие доводил до конца, и требовать от него что-то вроде "Нет, Олег, ты согласись..." было совершенно бесполезно. Он соглашался только с самим собой.
Николай Бурляев, народный артист России:
- Невероятно открытый, простой, нежный и трепетный друг. Комментарии о хамстве и пьянстве Даля я даже и не читаю. Для меня есть мой Даль, которого я любил, и уверен: он ближе к истине, чем Даль, заставляющий в своей порядочности и аристократичности усомниться. Заносчивого Олега я не знал, я знал русского интеллигента.
В то время, когда мы работали над "Отпуском в сентябре" и в фильме у нас были эпизоды в баре, в перерывах мы подходили к стойке и что-то "принимали". Но ни ему, ни мне это не помогало, и я оцениваю и свою работу в этом фильме не как лучшую, и работу Олега - тоже. Да, Зилов вышел ярким, но без "этого дела" получилось бы явно ярче. С тех пор я не рекомендую актерам прибегать к горячительному допингу.
Евгений Киндинов, народный артист России:
- Две стороны характера Олега запали мне в душу. Первое - его искренность и естественность: он никогда никого не изображал, был какой есть, в нашем актерском деле для этого надо иметь мужество. И второе - его стремление к совершенству в том, что касается работы. Этим, я думаю, были продиктованы его уходы из "Современника", когда театр был на подъеме, из Малой Бронной, и не только. Когда Олег был с чем-то несогласен, с точки зрения творчества прежде всего, он не мог это внутренне терпеть.
В общении Олег был открыт. Когда мы во время съемок в Питере в "Золотой мине" возвращались вдвоем в гостиницу, то много говорили. Он любил Лермонтова, знал его наизусть, цитировал целыми кусками. Видно, тот ему был близок и как поэт, но и как личность - с его неприятием посредственности, невозможности компромиссов в творчестве. Лермонтов у Олега всегда был в голове.
Что касается алкоголя... Да, он говорил, что это его больное место, что он с тягой к водке борется. И когда я после съемок предлагал выпить рюмочку - я себе позволял чуть расслабиться перед сном, - он говорил: "Спасибо, Жень, нет". Видно, одна рюмка была Олегу неинтересна...
Наталия Белохвостикова, народная артистка России:
- Он для меня был просто ребенком, человеком без кожи, как всякий талант, вибрировал от малейшего прикосновения. На площадке же и это уходило: это был спокойный профессионал, выполняющий, что от него требовалось.
Я познакомилась с Далем на картине "Незваный друг", последней в его фильмографии. Фильм снимался сразу после смерти Высоцкого, и Олегу, на которого эта смерть подействовала роковым образом, было ужасно тяжело. Да и все мы на этих съемках были удручены происшедшим, и о фильме я вспоминаю больше в связи с нашим невеселым общением, чем с работой на площадке.
А вскоре после съемок, об этом мало говорят, Алов и Наумов пригласили Даля преподавать в свою вгиковскую мастерскую. И он там за несколько месяцев ожил, заулыбался, у него появилось второе дыхание, я видела, как на него, открыв рот, смотрели студенты... Это продолжалось полгода, перед сессией он уехал - и его не стало.
Валерий Плотников, фотограф:
- С Олегом было сложно. Причем не только нам, но и ему самому. Он был талантливым и неординарным, но, на мой взгляд, из его работ в анналы вошло немного. "Женя, Женечка и "Катюша" Владимира Мотыля, конечно, "Король Лир", где он сыграл Шута. В Театре на Малой Бронной был потрясающий спектакль Анатолия Эфроса "Месяц в деревне". Но если, скажем, Марина Неелова поднялась выше уровня принцесс из ранних лент, то Олег из рядов стойких оловянных солдатиков, по-моему, не вышел.
Вот в "Отпуске в сентябре" по Вампилову Даль как он есть. В кадре - не Зилов, а он сам. Он также не жалел людей. К окружающим - впрочем, и к себе - был излишне требователен. Я свидетель тому, что в компании Олег старался быть звездой, средоточием всех взглядов, особенно женских. Чтоб я был Я, а весь мир вертелся б вокруг Меня.
Вспоминаю эпизод на съемках эфросовского "В четверг и больше никогда", где я играл фотографа. Снимаемся в сцене охоты на косулю, вдвоем с Далем пробираемся сквозь валежник, и я по роли неосторожно наступаю на ветку, она должна хрустнуть и вспугнуть животное. Я наступаю, она хрустит - и Олег... дает мне подзатыльник! Причем вкладывает в него свое, личное, чего в сценарии не было.
Это была репетиция, и я подумал: хорошо, сейчас будет съемка, и если он позволит себе это еще раз, я ему отвечу. Под пленку. Чтоб естественней было. Но Олег, видно, почувствовал это и при съемке просто поднес палец к губам и сказал "тсс" - мол, не хрусти, но подзатыльника не дал. А ведь если ты в чем убежден, то доводи это до конца. Но будь готов к тому, что партнер тоже пойдет до конца.