Книга Андрея Рубанова "Патриот" выдвинута на премию "Большая книга"
К названию "Патриот", за которое все сразу сладостно зацепились, мы вернемся попозже. Начать хочу со счастья. Ты пишешь то, что принято называть поколенческой прозой. Роман - про тебя. Это поколение - счастливые люди?
Андрей Рубанов: Я родился счастливым. Мне кажется, родители учат детей быть счастливыми, и дети потом всю жизнь счастливы. Вспоминаю рассказы людей про то, что их в детстве и юности унижали, гнобили. Они ненавидят школьные годы, университеты. Они ненавидят 90-е годы. Они ненавидят работу. Что-то еще ненавидят - власть, чиновников, реновации... Они всех или ненавидят, или презирают. Я так не умею. Хотя критично отношусь к действительности, но я счастлив.
Если говорить про поколение, то деньги в какой-то момент были для меня важным условием счастья. Да, я психологически завишу от денег, скрывать не буду. Когда их нет, я болею, переживаю, грущу. Но к счастью это никакого отношения не имеет, просто бзик такой. Солнце светит, дети растут, бомбы не падают, поесть есть что - слава Богу. Давайте будем минималистами, и тогда все будет здорово у нас. Те вещи, к которым стремился, я получил. Моему поколению, тем, кто родился в 68-69-70-м, повезло прокатиться на машине времени. Мы росли в домах без горячей воды, с угольным отоплением, с жалкими шмотками. И - что мы сейчас видим вокруг себя! Я, как технократ и мечтатель, считаю, что мы оказались в будущем. И в этом наше счастье, если говорить в том числе и про моего Знаева, героя "Патриота" .
Что же тогда героя романа счастливого человека Знаева так свербит и терзает?
Андрей Рубанов: Разрушительный демон, который его уничтожает. Как и меня в свое время уничтожал. Но мне повезло, ко мне пришли новые люди, поменяли мою жизнь. И я сам поменялся. А к нему не пришли, он остался там, где был. Из-за этого и погиб. Это первое. И, второе, безусловно, этот персонаж живет в парадигме созидания, и не может не созидать. Если обстоятельства мешают созиданию, он гибнет. Мне все время задают вопрос: что такого необычного он создал, этот парень. Когда я пишу, что он создал банк, потом супермаркет, мне отвечают: - - Ну, это чепуха, фигня, ерунда, это не созидание! Вот если бы завод! Но до завода он просто не дорос. Я тебя уверяю, что сделать банк, например, для меня, у меня был свой банк это - вскроешься! Палатку поставь с сигаретами - вскроешься! Палатка, кабак, банк - тяжкий труд, уважаю! Кто, скажи, у нас с нуля создал завод? Может, только Коркунов свою шоколадную фабрику, или Тиньков - пивной бренд. Остальные заводы, рудники молибденовые, скважины нефтяные, трубы газовые не скажу, украли - заполучили в готовом виде. А, например, шоумен Фоменко создал автомобиль "Маруся", вбухал в него сотни миллионов долларов - не получилось, обломался.
Так тоже бывает. Но уважения достойно. Я за таких людей. И Знаев - такой.
Какие его демоны терзают?
Андрей Рубанов: Знаешь, Сальвадор Дали сказал: если ты не способен на жестокость, ты не способен и работать. Трудоголики всегда люди жестокие. Притом, что это на себя направленная жестокость. Себя не заставишь - ничего не сделаешь. Большая нагрузка на волю. Вот почему они все бывают тяжелыми в общении, желчными, они спиваются, они не выдерживают, ругаются с близкими товарищами. Такая нагрузка разрушает. Нельзя же всю жизнь только работать и ничего больше не делать.
Оборотная сторона силы воли?
Андрей Рубанов: Оборотная сторона, ты правильно сказала. Над собой не сделаешь усилия , ничего не создашь. Я фанат этого всего. Сила воли, целеустремленность… Сейчас такое не в моде.
А что сейчас в моде?
Андрей Рубанов: Хипстерские идеалы в моде. Работать в меру. Наслаждаться тем, что есть. Ни в коем случае не рваться за миллионами.
Тебе это не по душе...
Андрей Рубанов: Сел в ракету. Полетел. Погиб. Прославился. Памятник. Герой Советского Союза. Меня так надрессировали. Что я могу с этим поделать. Мой Знаев полностью зациклен на своем труде и на его результатах. Я решил, что покажу, как он прошел через прекрасные чудовищные 90-е, сытые комфортные нулевые, и теперь сам разрушил всё и погиб.
Может, дело в том, что наступило не его время?
Андрей Рубанов: Смотри, 90-е были попыткой создания либерального проекта, капиталистического, прозападного. Мы верили, что создадим капитализм по американскому образцу. Что у нас людям инициативным, предприимчивым будет везде открыт зеленый свет, что им дадут все возможности для развития. Но это длилось недолго - до середины нулевых. А потом закрутили гайки, и обложили все запретами.
Почему?
Андрей Рубанов: Это государственная традиция. Нам нужен контроль. И сущностью нашего государства является контроль. Там, где контроль, все нормально. Как только контроль ослабляется, все начинает падать, разворовываться.
Кто контролирует?
Андрей Рубанов: Государство должно контролировать. Лидер должен контролировать. Мы исторически тяготеем к сильному лидерству. На этом историческом этапе это так. Что будет потом, не знаю. Почему умер мой персонаж? Потому что тот проект завершен. Либеральный капитализм у нас не будет построен. Это невозможно. У нас будет построен капитализм по восточному образцу, по корейскому, китайскому, отчасти японскому. Потому что мы восточные люди в западной обертке. Внешне мы европейцы, внутри азиаты. А для любого азиата приоритет личности ничего не значит. Азиаты все за идею.
Индивидуализм не пройдёт?
Андрей Рубанов: Ни в коем случае. Идея спускается сверху, если ты служишь идее, если ты самурай внутри себя, все сразу хорошо в России.
Какая идея?
Андрей Рубанов: Служение. Приоритет идеи над собой. Готовность пожертвовать собой за идею, которая выше личности.
Служение - не идея, какая идея?
Андрей Рубанов: Любая.
Ради любой идеи жертвовать собой?
Андрей Рубанов: Везде, где мы видим приоритет идеи над личностью, мы побеждаем. Как только мы начинаем кричать, что личность выше всего остального, мы тут же проигрываем.
Ты правда так считаешь?
Андрей Рубанов: Да, я так считаю. Везде, где кричат: а как же я? где интересы моего организма? где мой желудок? где мои удовольствия? где моя милиция? где моя бесплатная скорая помощь? - жизнь становится тухлой. И там, где наоборот, там, где идея выше личности, все налаживается. В Китае это работает. В Японии это работает. Ты думаешь, Япония свободная страна? Там ты шагу не ступишь, пока тебе старший не разрешит. Одна из самых несвободных стран. Несмотря на то, что это внешне демократия буржуазно-капиталистическая.
Не могу успокоиться: неужели идея не важна?
Андрей Рубанов: Она у каждого своя. Я в интеллигентской идее воспитан: сеять разумное, доброе, вечное. Живу по кодексу интеллигента.
Кодекс интеллигента и контроль в противоречие не входят?
Андрей Рубанов: Если почитать Некрасова, там все эти противоречия сняты. Я же из Некрасова вылезший парень. Помнишь, "сошлися, и заспорили, кому живется весело, вольготно на Руси". Я, как вменяемый взрослый человек, выросший в деревне, потом в одном городе, потом в другом городе, понимаю, что без контроля эта страна стоять не будет.
Предыдущая книга "Стыдные подвиги" вышла пять лет назад. Такой большой перерыв между книгами связан с кино?
Андрей Рубанов: Я обнаружил, что прежний материал уже уработал, и надо взять паузу. А тут кино возникло, и я с удовольствием туда ушел. Документальные фильмы делал, потом художественные, авторские вещи, потом "Викинг" случился. Это смежная профессия, которая позволяет жить - я материалист, у меня семья. За книгу тоже что-то платят, но на это не проживешь. Понимаешь, трудно себя замотивировать на то, чтобы год сидеть не разгибаясь, а потом… сама знаешь. К слову сказать, давай похвастаюсь, очень доволен, как пошел этот мой роман, с апреля уже больше 10 тысяч экземпляров. Мне сейчас роялти светит, впервые с 2008 года!
"Патриот" - название по нынешним временам рискованное. В нём есть ирония?
Андрей Рубанов: Иронии нет, есть полемика. Это полемическая книжка. Знаев - не положительный персонаж. Он амбивалетный - не хороший и не плохой. Он создан не для того, чтобы с него брали пример. Его не надо любить, его надо понять.
Что в нем надо понять?
Андрей Рубанов: Что коммерсанты тоже люди. У нас же их ненавидят люто. Если бы любили, я бы продавал не 10, а 150 тысяч экземпляров. Слова даже нет такого в русском языке.
Барыга. Купец.
Андрей Рубанов: Негативную коннотацию несет. Буржуй. Купец - немножко не то. Купи-продай, торгаш. Все негативное. Точно также как и "патриот" - слово латинское, оно ничего не значит, кроме как человек, который любит своё Отечество, свой народ, свой язык. "Патриот" - слово изначально нейтральное, обыкновенное, стало сомнительным, фальшивым, заюзанным. Оно превратилось в уродливый штамп. Как и многое другое в нашей жизни.
У тебя этот человек, раздираемый изнутри невозможностью реализовать свою творческую энергию, рвется повоевать, пострелять, всем вокруг об этом рассказывает. В итоге - он едет в совсем другую сторону, на теплые моря… Патриот?
Андрей Рубанов: Да, патриот, он действительно этого хотел. Начнем с того, что это моя собственная проекция. Я тоже был таким. В 2014-м, когда все началось, я тоже подскочил: - Хочу, знаю, умею, поеду! И не поехал. По разным причинам: отговаривала родня, отговаривали друзья, благоразумие, возраст. И я не стыжусь того, что я пронес очка и не поехал на этот Донбасс. Был импульс, потом он как-то исчез.
Можешь считать, что мы с моим героем Знаевым струсили, мы оба. При том, что я был в 2000-м году в Чечне, я все это уже видел, проходил. Я видел войну, и мне не понравилось. Я милитарист, но смотреть на это невыносимо. Там все было порушено к чертовой матери. Не то что провода - крышки канализационных колодцев украдены, едешь на машине, объезжаешь эти дырки. Магазинов нет, воды нет. Йода, аспирина нет. Мародеры уже все украли к тому времени. А смотреть, например, на баб? У каждой пропал без вести или брат, или сын, или муж, отец, кто-то из семьи, они с утра приходили к мэрии Грозного - черная толпа женщин с заявлениями: прошу найти... А потом каждая шла раздобыть где-то муки и на какой-то печке во дворе лепешки делать. Реально Средневековье было. Сначала это все надо увидеть и понять: а в кого ты будешь, за что ты будешь стрелять, а против кого ты будешь стрелять. Я понял тогда, что оружие в руки не возьму. не хочу. Нет кайфа. Правда, я и стрелок плохой, у меня плечевой пояс слабый. Это к вопросу о войне. Знаев не поехал. Вот я попытался разобраться в этом человеке, который, с одной стороны, патриот, а с другой стороны, не поехал. И патриот ли он после этого.
Патриот он или нет, любит ли он страну или нет. Вот в чем полемика.
Ответы есть?
Андрей Рубанов: Не знаю. Мое дело вопрос подвесить. А ответ пусть каждый сам ищет. До какой степени мы должны любить Родину? До степени безумия, до степени убийства? Нацисты тоже Родину любили.
Сквозной вопрос, который задаю всем финалистам "Большой книги". В 17-м году он очевиден: не возникает ощущения, что мы только и делаем, что разбираемся, подводим итоги, влезаем в чужие шкуры, а выводы не получаются?
Андрей Рубанов: Ничего нового не скажу. Есть дефицит идеологии в стране, который подменяется интересом к истории. Мы просто должны уважать предков. Те, кто делал революцию, расстреливал буржуев, были живые люди, и мы их должны уважать по праву их рождения. По праву того, что наши предки. Что произошло - уже произошло. Много всего наворотили. Но что мы сейчас можем с этим делать? Кому сейчас нужны все эти дискуссии про Сталина, двадцать лет назад это уже все отгремело. Вынесли, закопали, оценку дали. Всё. Мой дед, заслуженный учитель Советского Союза, 13-го года рождения, всё хапнул - две войны прошел, от НКВД бегал, один только раз в жизни сказал, что Сталина надо бы подвесить за ноги и возить по деревням. Да, он говорил, что Сталин был плохой, но ненависти мне мои родители не привили, а привили мне любовь. Поэтому нет выводов. Мы свободные люди, никто никому ничего не диктует. Невозможно адекватно прошлое оценить, и зачем? Будущее надо делать. Лучше спроси меня про творческие планы!
Спрашиваю!
Андрей Рубанов: Есть такая сказка "Финист - ясный сокол", которую записал в свое время Платонов. Сказка страшная, не детская. Я вдруг решил взять эту сказку и расписать в полноценный роман. В жанре исторического фэнтези. Действие происходит где-то во II веке нашей эры, в дохристианские, дописьменные времена. Занимаясь сценарием "Викинга", я набрал огромное количество материала, который в кино не вошел, а он дико интересный - просто чума, другого слова не подберу. И вот сейчас весь этот материал - туда, в этот роман.
С возрастом начинаешь понимать, что от тебя нужно миру и в каком качестве ты нужен миру. Я нужен миру в качестве такого писуна, сочинителя, бумагомарателя. В других качествах мало что из себя представляю. Так что летом начал новую книгу и вот сижу-пишу "Финиста ясна сокола"
Это полная версия материала, опубликованного в номере "РГ" от 12 октября