"Виктория": стильный сериал о величии Великобритании

Масштабный исторический сериал, посвященный годам царствования символа Британской Империи девятнадцатого века, королевы Виктории, достаточно неожиданно стал визитной карточкой телеканала ITV. Первый сезон носил в большей степени подготовительный характер - зрителя погружали в дворцовую атмосферу первой трети позапрошлого столетия, знакомили с многочисленными родственниками юной наследницы престола, показывая изнанку частной жизни, окружение, в котором выросла будущая королева, щедро разбавляя повседневность хитросплетениями политической жизни и детально прорисовывая исторический контекст эпохи, причем не столько в международном плане (что было бы предсказуемо), сколько в внутриполитическом и даже бытовом. Второй сезон стал гораздо более глубоким, так как в нем вполне успешно удалось отобразить развитие характеров главных героев, а также со всей наглядностью показать, почему картина, рисуемая одними и теми же событиями, видятся совершенно по-разному - из окон Букингемского дворца, сквозь стрельчатые проемы Палаты Общин и запотевшую мутную слюду убогих обиталищ основной массы лондонских жителей.

В прошлом году, до выхода сериала в эфир, достаточно сложно было предположить, что актриса хрупкого телосложения, с мелкими чертами лица и романтической аурой сможет часами удерживать на себе взгляды зрителей. Но, как ни странно, ей это блестяще удалось - Дженна Коулман отлично умеет играть напряжение, замедлять ход времени, когда ее героине приходится принимать сложные решения, брать себя в руки или осмеливаться вести себя так, как ей велит сердце, а не правила этикета. Ее муж Альберт из юноши, имевшего все шансы стать солдафоном, превращается в человека более терпеливого и снисходительного к людям иного склада, постепенно теряет он и свой вычурный немецкий ригоризм. Он по-прежнему умеет довольствоваться малым в быту, выделять главное и отдалять от себя, насколько это возможно, светскую мишуру, но наконец-то начинает вести себя менее вызывающе и потихоньку перестает быть всеобщим посмешищем. Супружеские отношения пары также показаны в развитии - Виктория и Альберт начинают прислушиваться к мнению друг друга и действовать сообща, отдаляя от себя в прямом и переносном смысле всех и вся, кто вольно или невольно вносит раскол в их единство. Что касается самой придворной жизни - в ней происходит несколько разительных изменений - часть из них была предсказуема, остальные же, вполне возможно, застанут зрителей врасплох, но сам сериал от этого только выигрывает.

Создателям "Виктории" удалось решить очень сложную проблему - найти идеальное соотношение между изображением личной и публичной жизни героев, частным и общественным. Виктория время от времени принимает спорные решения, заставляющие вспомнить легендарную фразу, приписываемую Марии Антуанетте. Например, устраивает роскошный бал для поддержания функционирования одной провинциальной мануфактуры, в то время как толпы по-прежнему остаются без работы. Но именно она обладает интуитивным знанием политической жизни страны, и в этом может стать самым компетентным советником своего мужа, который начинает это понимать только тогда, когда сам загоняет себя в крайне неловкое положение, вызывая парламентский кризис. В семейной жизни она во многом не искусна, но будучи, прежде всего, человеком, страдает от многих современных "женских" проблем - избыточной ответственности, неуверенности в себе, к чему присовокупляется не особо щадящий режим и постродовые депрессии, громоздящиеся одна на другую, по мере рождения многочисленных отпрысков. Глядя на то, как она заставляет себя испытывать хоть какие-то чувства к детям, становится понятен контекст известного выражения за ее авторством: "Детей должно быть видно, но не слышно". Фактически Виктория показана как одна из первых эмансипированных женщин, время которых придет в двадцатом веке - выступая в привычном "домашнем" качестве, она также имеет профессию, становящуюся ее вторым "я" и претендующую на гораздо большее место в ее жизни, чем 8-часовой рабочий день.

Отдельным очарованием обладают серии, посвященные перемещениям Виктории и Альберта - здесь находится место и вынужденному отъезду Альберта к себе на родину и его последствиям, турне, совершенному королевской четой во Францию и очень трогательному - хотя и несколько карикатурному - изображению пресловутой французской фривольности в сравнении с английской чопорностью. Особо живописным и интригующим получился королевский визит в Шотландию, где очень ярко, с любовью показан шотландский быт, особенности характера кельтских горцев, а также контраст между двуличной французской чужбиной и надежными тылами родного отечества. В разного рода жанровых сценках престарелая герцогиня Баклю и ее меткие высказывания не раз вызовут улыбку и умиление на лицах тех, кто в первом сезоне был уверен, что Виктория изменит свой странный выбор новой фрейлины и отошлет обратно вздорную старомодную матрону и ее призрак-дочь.

С особым любопытством пришлось ожидать того, каким образом режиссер покажет события первой половины сороковых годов, когда в Ирландии, одной из самых депрессивных территорий метрополии, разразился Великий голод, унесший более миллиона жизней. Именно он заставил примерно еще полтора миллиона ирландцев отправиться на свой страх и риск за поиском лучшей жизни в Новый Свет. В "Виктории" нашлось место как бесчеловечному чиновнику, ответственному за "решение ирландского вопроса", относящемуся к ирландцам как к скоту, а к голоду и мору - как к благоприятной естественной мере ограничения численности населения, так и самоотверженному англиканскому священнику, решившему добыть провиант не только для своих единоверцев, но и для католиков. В связи с этим по-настоящему раскрылся и образ молчаливой и бесконечно запуганной мисс Клири, приставленной к королеве в качестве помощницы служанки. Нисколько не извиняя чудовищность государственной политики того времени, сценаристам все же удалось выставить в благоприятном свете Викторию, откликнувшуюся на трагедию не как монарх, но как мать. Рисуя в красках беспримерный, но тем не менее единичный подвиг служителя церкви Англии, им достаточно хитро удалось несколько снизить накал событий, ведь на деле христианское милосердие и сострадание протестантские пасторы оказывали единоверцам.

Особое внимание следует уделить тому, как в сериале представлена британская политическая система. Что любимый зрителями лорд Мельбурн, что сменивший его ершистый и резкий Роберт Пиль - премьер-министры являются образцами государственного служения, четко осознающими пределы необходимости считаться с общественным благом, умеющими создавать иллюзорную видимость тех или иных милых монарху преобразований, атакующими и ведущими двойную, а то и тройную игру со своими однопартийцами и оппонентами. Особо чарующим, если не сказать трогательным, стал прочувствованный монолог Пиля: он высказывает свою благодарность принцу Альберту за личную поддержку, но одновременно с гордостью констатирует беспощадность традиций британского парламентаризма, в котором члены Палаты общин превыше всего ставят и ценят свою независимость. Даже если в данном случае эти традиции идут во вред ему самому и вынуждают его подать в отставку.

Вообще британцам виртуознейшим образом и далеко не в первый раз удается показать преданность исторических лиц своему делу, не вымарывая из повествования различного рода случаи, когда, казалось бы, человек идет путем полуправды, но при этом все-таки не перестает быть джентльменом в британском понимании этого слова. Ярчайшим воплощением такого героя стал "лорд М", первый премьер-министр Виктории, ставший для нее нянькой, компаньоном, другом, советником и наставником. Эта роль, безусловно, стала звездным часом для Руфуса Cьюэлла, сумевшего создать глубокий, проникновенный, невероятно грустный, но одновременно крайне трогательный и возвышенный образ слуги отечества и монарха, его возглавляющего. Вплоть до того, что зрители начали было просить ITV немного изменить исторической правде и отсрочить его кончину.

"Виктория" интересна еще и тем, что все основные события, на которых строится каждая серия, очень последовательно и достаточно достоверно передают историческую действительность, но при этом происходящее на сиюминутном уровне насыщается откровенным вымыслом - правда, очаровательным. Что касается второго плана - зрители становятся свидетелями очень личных, кулуарных деталей, дополняющих и раскрывающих личность Виктории и ее приближенных, но не искажающих общую картину и, надо отдать должное, ничуть не эпатирующих. Таким образом, и у правды, и у сказки в данном повествовании своя роль, и одно не только не отрицает другое, но высвечивает эмоциональное насыщение, безошибочно идущее на пользу главным героям.

И как тут не затронуть пресловутую тему идеологии. В стране, гордящейся своей историей, ей несомненно есть место, даже на сугубо частном канале, коим является ITV. Здесь интересен насквозь продуманный и просчитанный бритатский практицизм, упакованный в плюрализм. В современном культурном поле есть место и такому, в высшей степени благородному и романтическому изображению личности прославленной королевы, и произведениям, вносящим диссонанс в благостную картину, рисуемую сериалом - речь идет, например, о фильме "Виктория и Абдул" (Victoria & Abdul), также вышедшем на экраны этой осенью. Но полнометражная картина и обсуждение морального облика королевы в ней - лишь предмет ограниченной по времени полемики, обреченной затихнуть спустя какой-нибудь месяц. В то время как "традиционный" сериал, рассчитанный, судя по скорости описания событий, минимум сезонов на пять, будет так или иначе приковывать к себе внимание еще ближайшие несколько лет.

4.5