Обозреватель "Родины" при активной помощи брестских историков побывал на местах событий, 3 марта 1918 года круто изменивших ход Первой мировой войны.
Разрушенный вокзал, разрушенные империи
Брестский мир, с какой точки зрения его ни рассматривай (а их множество - большевистская, антисоветская...) - не только одна из самых трагических страниц отечественной истории ХХ века, но и не менее трагическая черта, за которой уже спустя восемь месяцев, в ноябре 1918-го, бесповоротно исчезли с исторической сцены четыре начинавших войну империи. Ни один самый безумный политический импрессионист в начале Первой мировой, в том самом августе 1914-го, не мог даже помечтать о том, что спустя четыре с небольшим года на карте уже не будет Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской империй. Три последних - подписанты Брестского мира со стороны Центральных держав.
Итого всем, кто ставил свои подписи в роковой день 3 марта в Белом дворце Брестской крепости, трата чернил в том же календарном году вышла боком. Триумфаторов у "похабного мира" в конечном счете не было вообще, одни проигравшие: "В какой-то момент Россия и Германия напоминали двух участников дуэли, которые, ранив друг друга, сошлись вплотную и оказались друг для друга последней опорой"1.
Но при всем трагизме переговоры о перемирии и мире, которые велись в тогдашнем Брест-Литовске с 3 декабря 1917 по 3 марта 1918 года (по новому стилю), стали значимым историческим событием европейского и мирового масштаба, и помнить о них стоит. А значит, имеет смысл поискать следы того мира в сегодняшнем Бресте, белорусском областном центре со значительно выросшим по сравнению с 1991 годом населением - сегодняшних брестчан уже около 350 тысяч.
Любезно сопровождающий меня по историческим местам столетней давности профессор Брестского государственного университета имени Пушкина Александр Вабищевич первым делом рассказывает, что в 2019-м город готовится торжественно отметить свое тысячелетие. От того Бреста, который без всяких празднований переживал 900-ю годовщину со дня основания, мало что осталось. Уцелел ряд строений на железнодорожном вокзале, куда 20 ноября (3 декабря) 1917 года приехала через Двинск первая делегация большевиков. Правда, по словам очевидца этого события, на станции наблюдалась "картина разрушения - вокзал закрыт для движения, крыша его разрушена"2.
Город, которого нет
Сам же уездный город Брест-Литовск Гродненской губернии еще с августа 1915 года, когда отсюда ушли русские войска, фактически был призраком. 80 процентов построек (2500 из имевшихся 3670 зданий и 1500 из 1700 частных домов) было разрушено, не пострадали лишь немногие объекты, которые стояли в стороне от старого города. Подавляющее большинство брестского населения было эвакуировано, в конце 1918 года из довоенных почти 60 тысяч в Бресте проживало не более 7 тысяч человек. Разрушения Первой мировой аукались и десятилетие спустя, уже при польской власти: к 1927 году было восстановлено только 730 домов3.
Мрачны и свидетельства участников брестских переговоров. Академик-историк Михаил Покровский лаконичен: "От Бреста-города стояли одни руины, едва ли можно было найти дюжину обитаемых домов, нет, значит, ни гостиниц, ни ресторанов"4. А вот что сообщил "Известиям" подполковник Джон Фокке: "Делегаты, побывавшие в городе, передают, что от последнего остались одни следы. Город при отступлении почти целиком выгорел, и только обломки стен и кое-где торчащие печные трубы говорят о том, что здесь были дома. Немцы рассказывают, что при вступлении их в Брест-Литовск он был весь в едком дыму и в течение нескольких дней пожар не прекращался, несмотря на все принятые меры по локализации его"5.
Немецкий штаб и один из главных персонажей брестских мирных переговоров генерал Макс Гофман первоначально вынуждены были разместиться на станции в железнодорожных вагонах, а затем переселились в Брестскую крепость. Часть ее фортов была уничтожена, но там можно было вести переговоры, причем конфиденциально - никаких журналистов в ходе трехмесячной "борьбы за мир" (как называла эти события пропаганда большевиков) в Бресте не было и в помине.
Немцы вместо Немцевичей
Но осталось ли в XXI веке в Бресте что-то аутентичное, имеющее прямую связь с "грабительским миром" из 1918-го? В легендарной Брестской крепости от тех зданий, где шли переговоры и подписывались документы, лишь руины. Однако на месте выясняется, что не все утрачено безнадежно. Доктор исторических наук Вабищевич везет меня за город, в деревню Скоки. С 1 сентября 1916 по 10 мая 1918-го находящийся здесь дворец Немцевичей стал резиденцией главнокомандующего германским Восточным фронтом принца Леопольда Баварского (1846-1930) - это было единственное место в округе, где мог разместиться генерал-фельдмаршал. Немцы даже замостили дорогу, ведущую из крепости в Скоки - для более оперативного сообщения с августейшей особой.
С XVII века этой землей владели Немцевичи - известный польский дворянский род, к которому принадлежал и родившийся здесь секретарь повстанца Тадеуша Костюшко, историк и писатель Юлиан Урсын Немцевич. Дворец в Скоках был построен его отцом Марцелием, брестским судьей, во второй половине XVIII века. В августе 1915 года Немцевичи были вынуждены эвакуироваться отсюда вместе с русской армией. Считается, что Зофья, супруга тогдашнего владельца Скоков Яна Урсын Немцевича, уговорила казаков, которым было поручено взорвать дворец, не трогать фамильную реликвию6.
А в 2005 году брестский краевед, кандидат физико-математических наук Анатолий Гладыщук предположил, что подписание перемирия между большевиками и Центральными державами 2 (15) декабря 1917 года произошло не в Брестской крепости, а в шести верстах от города в Скоках. Энтузиаст сравнил сохранившиеся фото и обнаружил сходство люстры, висевшей во дворце до Первой мировой, и той, что освещала в 23 часа 10 минут церемонию подписания7. Свою версию краевед со временем подкрепил цитатами из воспоминаний принца Леопольда - он установил контакт с потомками баварского королевского дома, приславшими ему ряд ценных материалов.
Дворец в Скоках сохранился по сей день - благодаря тому, что в послевоенные годы здесь располагалась школа (боковые флигели в 1950-е разобрали на кирпич). С 2015 года в усадьбе открыт музей, и отныне в этих приятных глазу местах могут побывать все приезжающие в Брест. Старший научный сотрудник музея, аспирант БрГУ Владимир Лишик рассказывает, что Немцевичи успели вывезти всю обстановку, остались лишь голые стены. Те времена помнит сохранившаяся почти в первозданном виде лестница на второй этаж, по дубовым ступеням которой ходили и Немцевичи, и Людвиг Баварский.
На первом этаже дворца располагается тот самый зал, подозреваемый в причастности к подписанию перемирия - еще недавно здесь звенели детские голоса в школьном спортзале.
Оркестр электрического света
Попытаемся разобраться. Основные аргументы Анатолия Гладыщука, полагающего, что Скоки "редко упоминаются в позднейших мемуарах участников переговорного процесса", звучат так: "Где еще в уничтоженном Бресте можно было найти столь хорошо обустроенный зал с электрическим освещением, который видим на снимке и который принц называет "нашей большой столовой", кроме как в скоковском дворце?!"8.
На самом деле о резиденции Леопольда Баварского советский читатель узнал уже в 1925 году, когда на русский язык перевели вышедшие двумя годами ранее в Германии воспоминания Макса Гофмана: "Принц устроил свою личную квартиру в покинутом имении Скоки"9. И другие мемуаристы тот самый дворец упоминают охотно.
А вот лампочки у немцев имелись не только в Скоках. Направляясь в Брест, подполковник русской армии Джон Фокке, учившийся в Петербурге в электротехническом институте, наблюдал "немецкое траншейное благоустройство: стены окопов забраны листовой жестью, их жилые участки оклеены обоями, а в иных землянках даже мягкая мебель и уют вплоть до пианино. Повсюду электричество, поражающее обилием света. Узнаю: на участок одной дивизии по штату положено 10 000 лампочек". В Брестской крепости с работой передвижных армейских электростанций тоже не было никаких проблем. Вот как выглядела комната, выделенная Фокке - отдельная, как и у каждого члена советской делегации: "Порядочной величины, уютно омеблированная мягкими креслами, с большим письменным столом для занятий, с прекрасной пружинной кроватью и, конечно, с электрическим освещением"10.
Была электрифицирована и предназначенная немцами для переговоров о перемирии "зала конференции - тут же, поблизости, в деревянном доме-бараке казенно-дачного вида". Именно там сделана датируемая в воспоминаниях Фокке тем же днем, что и перемирие, 2 (15) декабря, фотография рабочего процесса. Это помещение поменьше, чем на снимке, запечатлевшем подписание перемирия ближе к полуночи того же дня.
Заметим, что наблюдательный подполковник не упоминает о том, что подписывать бумаги высокие договаривающиеся стороны отправились в Скоки. По версии Фокке, "в одиннадцатом часу вечера присутствующих пригласили в общий зал". На мой взгляд, это вполне согласуется с информацией, которую приводит в своем дневнике от 15 декабря принц Леопольд: "Мы все собрались в нашей большой столовой, где эти документы были торжественно подписаны". Местоположение "большой столовой", она же "общий зал", четко указывает не менее наблюдательный академик Покровский: "В виде "почета" наших водили есть в маленькое "казино", где питалась главная квартира принца Леопольда Баварского: было еще большое ("Казино III"), где ело гарнизонное офицерство"11.
Кормили делегацию большевиков в Белом дворце - в том самом, где затем велись собственно переговоры о мире. И там электрификация присутствовала зримо. К сожалению для приятных глазу Скоков, версия о подписании там перемирия по части имеющихся у нас аргументов очевидно уступает изложенной выше.
Между Оффенбахом и Вагнером
И все-таки резиденция Леопольда Баварского к важнейшим для истории Первой мировой войны событиям причастна непосредственно, и посещать ее гостям Бреста стоит именно в этом качестве. И сам принц, и приехавший по его приглашению вместе со всей советской делегацией Фокке повествуют о том, что здесь был устроен прием по случаю подписания перемирия. В народной памяти это событие также отложилось: не уехавший в эвакуацию житель Скоков Михаил Косюк запомнил, что "во дворце произошло некое важное событие, сопровождавшееся большим приемом"12.
Прием, когда "всего за обедом - двадцать четыре человека"13 (сохранилась и схема рассадки гостей именно в этом количестве14), для резиденции под Брестом действительно был большим - по сравнению с камерными визитами высоких гостей, например, обедавшего здесь же 21 декабря министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Оттокара Чернина. Визит же большевиков Леопольд Баварский удостоил краткого упоминания в дневнике: "17 декабря, - 1 , прекрасный солнечный зимний день, вечером стало холодно. На обед в Скоки прибыли ко мне все присутствующие руководители делегаций союзников рейха, а также все русские. Русские постепенно становятся все более доверчивы"15.
Фокке, который затем полагал, что ему выпало "безрадостная право-обязанность быть свидетелем брестского позора", оставил вполне жизнеутверждающее описание двухчасового обеда в Скоках. Приглашенных доставили в усадьбу на штабных автомобилях, интерьеры дворца явно приглянулись подполковнику: "Замок Скоки - уголок уцелевшей помещичьей старины. Это небольшой особняк с почетными часовыми у входа. В вестибюле, куда мы входим - охотничьи трофеи, масса оленьих рогов и голов". Прием удался на славу: "Обед прекрасный, оркестр играет из Оффенбаха, Штрауса и малоизвестного опереточного композитора Сюлливана16, на прибавку к которым серьезные Вагнер и Григ"17.
Если бы камни могли говорить
По сравнению с мрачностью и трагизмом последующих переговоров о мире, заключение крайне необходимого всем воюющим сторонам перемирия и вправду логично сравнить с сочинениями Жака Оффенбаха. Приемом у принца роль Скоков в мировой истории была исчерпана, все последующие перипетии брестских переговоров были сосредоточены в крепости.
Научный сотрудник мемориального комплекса "Брестская крепость-герой" Инна Гавриленко подробно показывает и рассказывает, где все это происходило: ни одно из зданий не сохранилось. В казармах на северной стороне крепости квартировала советская делегация. Застрелившегося 29 ноября (12 декабря) генерала В.Е. Скалона18 отпевали в Свято-Николаевском храме крепости, певчими были русские военнопленные.
В Инженерном управлении начинались переговоры о мире. Именно там находился штаб германского Восточного фронта во главе с генералом Гофманом. В трехэтажном Белом дворце заседания продолжились и завершились 3 марта подписанием "похабного мира" в переоборудованном немцами обширном помещении, где ранее был зрительный зал с эстрадой и сценой.
Мы подходим к руинам Белого дворца - на этом месте стояла церковь св. апостолов Петра и Павла базилианского монастыря, основанного в 1629 году Униатский монастырь был разрушен, а возникшее на месте храма в конце XVIII века здание со строительством крепости было приспособлено под офицерское собрание. Именно в народе его прозвали Белым дворцом - здание было оштукатурено и побелено, выделяясь на фоне казарм красного кирпича.
Законсервированные сегодня руины - следы героического сопротивления в июне 1941-го бойцов 75-го отдельного разведбатальона 6й стрелковой дивизии, которое возглавил рядовой Алексей Шугуров19. Среди руин позднее нашли надпись "Умираем не срамя" и останки почти 140 человек.
...На сверхобильно политой кровью брестской земле плотно переплелись трагические следы двух мировых войн. Собственно, Брестский мир 3 марта 1918 года и обусловленный им вариант окончания Первой мировой не только дал сильнейший импульс Гражданской войне, в том числе интервенции, но и стал одним из первых кирпичиков в фундамент новой мировой бойни. Кирпичиков цвета стен Брестской крепости - красно-кровавого...
1. Ватлин А.Ю. Международная стратегия большевизма на исходе Первой мировой войны // Вопросы истории. 2008. N 3. С. 72-73.2. Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии (мемуары участника Брест-Литовских мирных переговоров) // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном. Т. ХХ. Берлин, 1930. С. 25.3. ВабЄшчэвЄч А. Крэпасць Є горад Брэст-ЛЄто ск у час Першай сусветнай вайны паводле сведчання вЄдавочца // Беларускi гЄстарычны часопЄс. 2015. N 8. С. 12.4. Первые шаги большевистской дипломатии. Дневниковые записи академика М.Н. Покровского / Публ. А.В. Есиной // Вестник Российской академии наук. 1993. N 2. С. 156.5. Борьба за мир // Известия ЦИК. 1917. 26 ноября. С. 6.6. Гладыщук А.А. О некоторых деталях подписания военного перемирия в Скоках // Великая европейская война на Беларуси: сб. материалов V международной научно-практической конференции. Брест, 2017. С. 4.7. Гладыщук А.А. Перемирие под люстрой. Первая мировая война была остановлена в Скоках // Вечерний Брест. 2005. 26 октября. С. 10.8. Гладышчук А.А. НямцэвЄчы. Сапра дныя гЄсторыЄ. МЄнск, 2009. С. 173, 186.9. Гофман М. Война упущенных возможностей. М.; Л., 1925. С. 129.10. Фокке Д.Г. Указ. соч. С. 22, 26.11. Там же. С. 26, 87; Гладышчук А.А. НямцэвЄчы. С. 182; Первые шаги большевистской дипломатии. Дневниковые записи академика М.Н. Покровского. С. 156.12. Гладыщук А.А. О некоторых деталях подписания военного перемирия в Скоках. С. 4.13. Фокке Д.Г. Указ. соч. С. 89.14. Гладышчук А.А. НямцэвЄчы. С. 185.15. Там же. С. 183.16. Имеется в виду британский композитор Артур Сеймур Салливан (1842-1900).17. Фокке Д.Г. Указ. соч. С. 60, 89.18. О самоубийстве русского генерала "Родина" писала совсем недавно: Ганин А. "Я больше жить не могу..." // Родина. 2016. N 8. С. 31-35.19. О разведчиках 75го батальона см.: Митюков А. Брестский разведбат показал вермахту бесславное будущее // СБ-Беларусь сегодня. 2014. 11 сентября.