В Новом Манеже открылась выставка молодых художников России и Японии
За мягкой формулировкой "паллиативная помощь" - боль и страдания людей, которые оказались лицом к лицу с трудно излечимыми заболеваниями. Только в России в паллиативной помощи нуждаются минимум 400 тысяч человек, а значит - психологическая и медицинская поддержка необходима по крайней мере еще стольким же членам их семей. Значение опыта преодоления боли и противостояния трагедии, существования у предельной черты выходит далеко за границы белых больничных стен. Именно поэтому тема "преодоление" была предложена студентам художественных вузов России и Японии. На выставке представлено 140 произведений, отобранных куратором Семеном Михайловским, ректором Санкт-Петербургского Академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина.
Искусство как способ открытия "инсайдерского" опыта преодоления боли представлено прежде всего в работах лауреатов премии "Такеда. Art/Help. Преодоление". Полотно "Надежда" Александры Бобковой, студентки Свердловского художественного училища имени И.Д. Шадра, отмеченное первой премией, пленяет утонченной гаммой приглушенных тонов, лаконизмом композиции, отсутствием плакатного оптимизма. Даже яркость апельсинов на подоконнике не акцентируется, смягчается бликами полиэтиленового прозрачного пакета. Хрупкость надежды сродни тонкой фигурке подростка, стоящего у больничного окна. По сравнению с ней большая графическая работа Арины Четиной "Борись" (вторая премия) выглядит экспрессивнее: взъерошенный мальчишка, который лезет по канату вверх, полон энергии сопротивления, воли к жизни. Напротив, интонация пустынных урбанистических пейзажей Даниила Троянова "Инсайдер в зоне поиска" (третья премия) тревожна: ассиметричность композиции, контраст черного и белого, мягкая размытость контуров отсылают к эстетике, в которой традиции романтической гравюры уживаются с киберпанком.
Преодолеть можно не только боль, но и узко понятые рамки академических штудий. Например, Валерия Кузнецова скрещивает в остроумном полиптихе традиционное рисование гипсов античных фризов, и народный лубок, раскрашенный по трафарету. Ее "Академический лубок. Кентавромахия", где смешались не только кони, люди, кентавры и боги, но и рисунок и цветовая абстракция, академизм и простодушие лубка и футуристической книги, подкупает остроумием замысла и тонкостью исполнения. Не говоря уж о том, что представляет фактически libre d artist под видом скромного "альбома учебных штудий". Анастасия Окулова в цикле акварелей "Accademia di belle arti" соединяет уроки "сладостного искусства перспективы" с зарисовками учебных сценок, где студенты прилежно копируют высокие образцы или изучают их в музеях. Так сегодняшний день оказывается буквально вписан в перспективу картонов в стиле Болонской академии.
Если российские студенты ищут способы устроить встречу академической традиции с современным искусством и жизнью, то молодые японские художники изобретательно работают с искусством каллиграфии, укиё-э и манги... Джиаи Ю, студентка Университета искусств Тама, устраивает "путешествие в будущее" для персонажей старинной японской гравюры. В ее цикле "Если бы герои укиё-э совершили путешествие в современное общество" прелестные гейши на фоне современных прилавков небрежно держат в руке мобильник. Встреча эстетики укиё-э с ярким языком японской анимации вовсе не грозит катастрофой. Наоборот, изящное графическое решение демонстрируют не без тонкой иронии общность традиций, вроде бы далеких, как волна и камень. Кстати, о волнах. В черно-белой гравюре Хитоми Йосиды "Путешествие" - "о путешествии души по сердцу" - завитки набегающих волн отчетливо напоминают как раз образ моря на листах укиё-э.
Искусство преодолевает не только времена, страны, но и непонимание самых близких людей. Юкари Накашима использует европейский жанр автопортрета для того, чтобы лучше понять... свою маму. При том, что они с мамой похожи, Юкари подчеркивает, что их "образ жизни и взгляды на жизнь "кардинально различаются". В серии с выразительным названием "Глядя на мое лицо , рисуя лицо моей матери" (2015) она преодолевает границу между автопортретом и портретом по памяти, а заодно - границу между образами себя и "другого". И это оказывается неплохой метафорой всей выставки "Преодоление", открывающей нам инсайдерский опыт "другого" как собственный.