Валерий Селезнев: Национальная система прослеживаемости товаров необходима
Валерий Иванович, последнее время таможня проводит точечные проверки. Ваши сотрудники заранее знают, где и что искать?
Валерий Селезнев: Сокращение нагрузки на бизнес - одна из задач, которую правительство решает, реформируя контрольно-надзорную деятельность. При этом нельзя сокращать административную нагрузку до уровня, когда государство окажется не в состоянии проконтролировать элементарные вещи. Должен быть соблюден баланс. Проверочная деятельность должна быть необходимой и достаточной.
Основная масса всех проверок, которые проводит наше управление, - камеральные. До недавнего времени не был установлен период, в течение которого они могли проводиться. Растянутость сроков создавала проблемы и для бизнеса, и для нас: цель размыта, результат неизвестен, неправильно распределяются усилия личного состава.
ФТС России предложила сократить срок проведения камеральной проверки до 90 дней. Это поддержали минфин и правительство, оно будет законодательно закреплено в законе о таможенном регулировании, который сейчас дорабатывается.
Что же служит поводом для проверки?
Валерий Селезнев: Выбирая объекты для проверок, стараемся выделить те компании, чьи действия, допущенные ими нарушения могут принести максимальный экономический ущерб стране. И делается это не только для того, чтобы выявить различные схемы уклонения от уплаты платежей и компенсировать государству недополученные средства. Нужно сломать саму систему недобросовестной конкуренции, заложником которой становится и добропорядочный бизнес, и конечный потребитель.
Внеплановая проверка проводится в том случае, если поступает какая-либо информация от правоохранительного блока ФТС России или от иных контролирующих органов, от представителей бизнес-сообщества и даже от граждан. Все полученные материалы рассматриваются, анализируются, сопоставляются с предыдущим периодом, чтобы "выстрел" был точно в цель.
В 2017 году результативность проверок составила 87 процентов. Практически в девяти из десяти случаев мы знаем, где найдем нарушителя. В среднем одна проведенная проверка возвратила в бюджет примерно 1,5 миллиона рублей взысканных платежей. А в пересчете на штатную единицу - около 8 миллионов.
Нарушители учатся на ваших и своих ошибках?
Валерий Селезнев: Безусловно! Идет процесс обоюдного самосовершенствования. "Джентльмены удачи" (украл-выпил - в тюрьму) уже не действуют, это дело прошлого. Сегодня крупные нарушители - это серьезно структурированные организации с сильнейшим фискальным и административным ресурсом. Например, по мобильным группам, которые выявляют и пресекают ввоз в Россию санкционной продукции.
Если ввозили 20 машин с товаром, а поймали несколько, то в принципе можно было бы успокоиться: есть результат, есть отчетность. Но это неправильно! У нас нет "палочной" отчетности, и нужно знать, где остальные машины. Надо проследить все звенья преступной цепи, начиная от отправителя за рубежом до конечного реализатора в России. Выявить систему - это главное.
Как только мы обнаруживаем в одной точке часть организованной и разветвленной схемы, преступный бизнес моментально начинает перестраиваться. Так что работать приходится быстро и масштабно.
Взыскивать платежи непросто. Особенно это касается крупных доначислений, когда речь идет о сотнях миллионов рублей. Нарушители стараются уйти от ответственности: ввезти товар, а потом максимально быстро закрыть или реорганизовать фирму. Иногда даже трудно найти лицо, которому нужно выставить требование об уплате платежей. ФТС России предложила законодательно закрепить положение: до тех пор, пока не завершена выездная проверка, фирма не может юридически прекратить свое существование.
Налоговая служба помогает?
Валерий Селезнев: Эффект от совместных проверок огромен. Один из успешных примеров - совместный проект по маркировке меховых изделий. Эффект таков, что можно говорить о формировании в России цивилизованного мехового рынка. Во-первых, теперь можно более точно оценить его объем. Во-вторых, более понятным стало количество участников рынка. Маркировали товары более 9400 юрлиц и индивидуальных предпринимателей. Около 23 процентов были или вновь зарегистрированы, или впервые представили отчетность. Это означает, что почти треть участников рынка вышла "из тени".
Нужна ли национальная система прослеживаемости товаров?
Валерий Селезнев: Она необходима. Важно создать механизм, который позволит связать в единую цепочку все операции с товаром: от его ввоза на таможенную территорию ЕАЭС до продажи конечному потребителю. Предстоит создать или актуализировать нормативную правовую базу и доработать информационно-программные средства по компетенции двух ведомств - ФТС и ФНС. Подготовку нормативно-правовых актов планируется завершить к середине этого года, а модернизацию информационно-программных средств - в третьем квартале 2018 года.
В перспективе планируется, что в ФТС России будет создано единое аналитическое хранилище информации, в котором будут содержаться сведения о декларировании, выпуске и торговом обороте товаров. Весь обмен данными планируется осуществить через систему межведомственного взаимодействия.
Что это даст бизнесу и покупателям?
Валерий Селезнев: Контроль за оборотом отдельных видов товаров - общемировая практика, ее применяют во многих странах. Делается это для того, чтобы исключить недобросовестную конкуренцию и предотвратить выход на рынок фальсифицированного товара. Снижение финансовых или временных затрат бизнеса - прямой результат создания механизма прослеживаемости. Но есть еще и косвенный. Не исключено, что и прибыль увеличится. Для потребителей прослеживаемость товаров явится своего рода гарантией, что он качественный и находится в обороте законно.
Бизнес предлагает сдаться
Насколько сам бизнес готов идти ФТС навстречу при проверках?
Селезнев: Мы стараемся быть аккуратными и необоснованно не дискредитировать фирмы, не наносить им какой-то имиджевый урон.
Мы не устаем повторять: обращайте внимание на своих региональных менеджеров. Именно на местах зачастую срабатывает так называемый "человеческий фактор": кто-то неправильно оформил документы из-за невнимательности или нехватки профессионализма, а кто-то банально захотел подзаработать. Но в итоге страдает репутация всей крупной торговой сети. Когда при проверках выявляются подобные нарушения, бизнес может добровольно возместить урон государству.
К чести предпринимателей надо сказать, что крупный отраслевой бизнес сегодня всерьез заинтересован, чтобы в отрасли был порядок, а установленные правила игры не нарушались. Добросовестным компаниям нужны равные условия для конкуренции. И если участники рынка видят, что некие компании пытаются занизить таможенную стоимость товара, они сами сообщают нам об этом.
То есть предпринимателям самим выгодно вовремя "сдаться"?
Селезнев: Конечно. При этом крупные компании могут понимать, из-за какого конкретного нарушителя таможня проверит всех. Бизнес предпочитает локализовать начавшуюся болезнь сразу же и готов к обсуждению проблемы. Это и есть здоровые отношения между госорганами и бизнесом.
Это не означает, что, получив от бизнес-сообщества информацию о компаниях, которым выгодна грязная конкурентная борьба, наше управление сразу же начнет их ловить. Понятно, что информировать таможню могут и из-за желания устранить конкурента. Мы тщательно перепроверяем сведения по всем направлениям: были ли раньше какие-либо нарушения, какова налоговая добропорядочность компании.