Как сорокалетняя дружба с рыбаком привела литовскую художницу на Курилы

Знакомство длиною в жизнь

Летом 1977 года студентка Вильнюсской художественной академии Даля Докшайте ехала в поезде, читала газету и ни с кем не собиралась общаться. Почувствовав на себе любопытный взгляд, подняла глаза и увидела, что на нее с интересом смотрит коренастый попутчик. Они проговорили несколько часов дороги, Анатолий с таким упоением ей рассказывал про красоту Курильских островов, что Даля слушала его не дыша.

Для нее было крайне удивительно и приятно, что этот просоленный морем рыбак прекрасно разбирался в живописи и знал имена многих художников. Они расстались на перроне Вильнюсского вокзала почти друзьями, обменялись адресами и обещали друг другу писать.

И слово сдержали!

...Южно-Курильск тонул в привычном косматом тумане, от бьющихся о берег Кунашира волн Тихого океана до дома Анатолия Момотова метров двести. По прямой.

Хозяин невысокого роста, с цепким мужицким взглядом. Здороваемся, представляемся и без лишних разговоров получаем гостеприимный жест.

- Проходите, - говорит он, показывая ладонью на дверь. Из прихожей попадаешь в большую кухню, которой отдает тепло топящаяся железная печка. (Курильское лето - статья отдельная.) Кухня напоминает рубку корабля, капитан которого неисправимый романтик. На стене штурвал, судовой колокол и картины. Много картин, в красивых тяжелых рамах.

Анатолий Момотов всю жизнь отдал морю: ступил юным матросом на рыболовный сейнер, а окончательно сошел на берег лишь спустя десятилетия - капитаном.

Интересный сплав судьбы. Он никогда не держал в руках кисть, а в живопись влюблен с детства.

Более полувека назад он влюбился в остров Кунашир. Однажды и навсегда.

- Мы на сейнере обходили остров, я просто потерял дар речи от красоты его вулканов, от его формы и того, как филигранно природа изрезала его берега, - загибает пальцы Гаврилович.

С того времени рыбак-романтик живет на Кунашире. Еще есть у него одна страсть - книги. Он перечитал все лучшее из отечественной и мировой литературы.

- Многие думают, что у нас с Анатолием роман. Но ничего подобного. Это просто дружба двух людей, у которых сильно похожи души, - ставит точки над всеми любопытными i Даля.

У них была и есть своя жизнь, с ее неровной кардиограммой бытия. Даля обожает живопись, романтична, с очень богатым и свободным внутренним миром. Выпускница Вильнюсской художественной академии, она начинала художником-стенографом в театре Шяуляя, много лет живет в родном Вильнюсе. У нее две взрослые дочери и своя студия в самом центре литовской столицы.

- Я всегда была внутренне свободным человеком, в советское время, когда о поездках в Польшу не могло быть и речи, я взяла и выучила польский язык, который сегодня мне очень помогает в жизни и профессии, - замечает она.

Четыре десятка лет подряд в ее почтовый ящик приходили толстые письма с далекого острова Кунашир. Анатолий писал ей о здешних красотах, ярко и сочно описывал вулканы, океан, холодное Охотское море, рассказывал о неведомой для нее Японии, где ему приходилось бывать. Они в своих письмах много "говорили" об искусстве вообще и живописи в частности. Даля откликалась на просьбы своего далекого друга и писала для него картины.

- Шла на почту и отправляла их в Южно-Курильск. Анатолий был всегда очень благодарен моим художественным посылкам, - улыбается Даля.

Они никогда не писали о политике и семейной жизни, не посвящали друг друга в трудности и тонкости, без которых не бывает ни одной человеческой судьбы.

Бывало, что их переписка замирала на долгие месяцы. Но ниточка общения не прерывалась никогда.

- Письма Анатолия с его непосредственным и очень искренним повествованием согревали мою жизнь. Они часто приходили тогда, когда на душе было сумеречно. Прочитаю, перечитаю - и веселей становилось, - признается Даля.

Много лет как Даля увлеклась редкой для западных художников техникой суми-э. Это живопись тушью на рисовой бумаге. Она говорит, что в этой технике есть некая многозначная незавершенность.

- И это случилось благодаря Анатолию, он мне так завораживающе описывал соседний с Кунаширом остров Хоккайдо, что моя душа зажглась от его рассказов, - улыбается Даля.

Анатолий Гаврилович познакомил ее с господином Мураямой, искусствоведом с Хоккайдо, они стали переписываться.

- Счастье было в том, что господин Мураяма знает русский язык. На русском мы и переписывались.

Сегодня Даля Докшайте - авторитетный мастер в неведомом для маленькой Литвы и большой Европы направлении монохромной живописи. Ее персональные выставки уже не раз проходили в Японии. Она получила признание от удивленных жителей Страны восходящего солнца.

Пленэры у океана

На теплоход до Кунашира не было ни одного билета, а жаждущих несколько десятков человек. Даля с тяжелой сумкой в одной руке и со стаканчиком мороженого в другой предстала перед капитаном теплохода.

- Я за две минуты рассказала ему всю историю нашей сорокалетней дружбы с Анатолием, он был очень удивлен, но беспомощно разводил руками и говорил, что нет ни одного свободного места, - говорит Даля Докшайте.

В ту самую минуту произошло настоящее чудо: администратор теплохода сказала капитану, что два пассажира сдали билеты.

...Свой каждый курильский день она уходит гулять на побережье Тихого океана, там у нее пленэры и общение с океаном.

- Вы не представляете, какое чудо этот остров. Идешь в густом тумане, через минуту солнце, потом опять туман или дождь. Все грани природы тебя обнимают. Такого нет нигде в мире, - с полными глазами счастья восклицает Даля.

Еще они часами разговаривают с Анатолием о жизни, искусстве, книгах.

- Еще ни разу не поспорили, повода нет, - резюмирует Гаврилович. Шепнул, что практически перестал употреблять соленую "ненормативку": "Дама в доме, и какая!"