<...>Разведка обнаружила Сережу в августе 1942 года во время боев под Козельском. Был он чрезвычайно худ, изможден, весь в коростах от укусов насекомых. И уже не мог ни говорить, ни на тонюсеньких ножках стоять. Сколько провел времени в лесу, не помнил. Так его и принесли в штабной блиндаж, полуголого, в куле из конской попоны. Когда развернули, у бывалых солдат слезы на глаза навернулись...
"В блиндаже все словно онемели. Хотелось ринуться туда, к линии окопов, чтобы вцепиться в горло первому же попавшемуся фашисту", - вспоминал о первой встрече с приемным сыном полковник Воробьев.
На вопрос о фамилии найденыш, подумав, сказал: "Алешковы мы". После вопроса о мамке разревелся так, что долго не могли успокоить...
В начале ноября 1942 года полк Воробьева отправили под Сталинград. К этому времени командир уже усыновил мальчика. Своей семьи у Митрофана Даниловича еще не было. А отправить ребенка в детский дом он не смог, решив, что в полку малец будет всегда сыт и одет. Сережка считал себя адъютантом комполка и даже потребовал произвести его в младшие лейтенанты - каждое утро являлся в штаб с докладом о готовности к выполнению новых поручений, разносил по подразделениям газеты и письма.
По отзывам офицеров, ничто так не поднимало боевой дух бойцов, как визиты сынка.
В одну из таких вылазок - Сережка распространял праздничный, за 7 ноября, номер "Красной звезды" - он и совершил свой первый подвиг: засек немецких корректировщиков огня, прятавшихся в стогу с рацией. Доложил командиру артиллерийской разведки, лазутчиков обезвредили. 19 ноября, когда по немецким войскам ударили "Катюши", мальчишка находился в траншее, вместе со всеми широко разевал рот, чтоб не лопнули барабанные перепонки...
Солдат из шестилетки вышел справный. Сережке пошили форму, сточили под размер кожаные сапоги, выдали ремень, пилотку и бинокль. А когда в начале 1943 года в армию вернулись погоны со звездами, мальчишке шутки ради вручили комплект "младшего лейтенанта". <...>