Александр Сергеев: О том, как найти научное счастье
Александр Михайлович, раньше белорусские студенты и аспиранты в Москве были совершенно обычным явлением. Сейчас - скорее исключение из правил.
Александр Сергеев: Россия действительно здесь очень пассивно себя ведет.
А почему? Ей это не нужно?
Александр Сергеев: Вопрос не к Российской академии наук. Мы изо всех сил стараемся активизировать сотрудничество, создать межакадемический совет России и Беларуси. Много работаем на совместную инициативу. Но все должно сопровождаться наделением реальными полномочиями на продвижение вперед, организационным, финансовым ресурсом. Мы видим, что у академии наук Беларуси такой ресурс есть, а у нас сейчас нет. Он есть в министерстве науки и высшего образования, у госкорпораций, еще где-то. А вот единого мозгового центра нет.
Проведя два года в кабинете Президента Российской академии наук, как бы вы оценили, куда идет российская наука?
Александр Сергеев: За эти два года, а это почти половина моего президентского срока (руководителя РАН избирают на 5 лет. - Прим. ред.), мы видим разворот вектора признания на то, что наука, технологии должны играть большую роль. Есть такое понимание. Есть и изменения в законодательстве. Например, в прошлом году по инициативе Президента России были приняты поправки к 253-му закону, который серьезно расширяет полномочия Российской академии наук. Проблема в том, что наша экономика в основном сырьевая. И если есть запасы полезных ископаемых, которых хватит и тебе, и еще на поколение вперед, то кое у кого резонно возникает мысль: а надо ли вкладываться в современные научные достижения? Беларусь в этом отношении устроена по-другому. Там этих самых полезных ископаемых, которые позволяют стричь купоны, нет. Поэтому по многим научным направлениям Беларусь сейчас является примером для России.
В России сейчас есть научные центры мирового уровня?
Александр Сергеев: Есть. Возьмем, к примеру, Новосибирск. Институт ядерной физики имени Будкера, безусловно, центр высочайшего мирового уровня. Институт катализа Сибирского отделения РАН, Институт цитологии и генетики в Новосибирске. Я не говорю о других городах. Причем эти центры, конечно, работают в условиях жесткой конкуренции. Но им надо помочь остаться на этом уровне. Потому если уж они уйдут с этого уровня, то будет совсем плохо.
Александр Михайлович, я знаю, вы большой сторонник идеи запуска скоростных "Сапсанов" между Москвой и Минском. Это вообще реально?
Александр Сергеев: Вспомните Транссиб - он революционизировал экономику и пространственное развитие России. Дал огромный мультиплицированный социально-экономический эффект, как сейчас говорят. Нынешний проект связан с геополитическим расположением России и Беларуси между Европой как основным потребителем и Востоком, Юго-Востоком, как основным производителем. Это не просто маршрут Москва - Санкт Петербург - Орша - Минск - Берлин - Гамбург. Высокоскоростная магистраль в максимальной степени нас с белорусами проинтегрирует в единое Союзное государство.
Речь не о том, какие там будут рельсы, с какой скоростью будут ездить поезда. Это проект научно обоснованный и с огромным выходом в будущее. В том числе и по созданию совместного научно-технологического пространства.
Григорий Рапота, Государственный секретарь Союзного государства, тоже большой сторонник этого проекта. А это уже означает, что мы выходим на уровень не просто идеи, а проработки ее реальных контуров.
Александр Сергеев: И я ему очень благодарен за то, что он, имея большой политический вес, использует его для продвижения проекта. Мы где-то с полгода назад встречались с ним здесь, в Академии наук. Я заметил, что его глаза сразу загорелись, он принял идею. Григорий Рапота - это тот человек, который действительно становится главным двигателем проекта.
