Как и в "Солярисе", герой интровертен - его мучают тени прошлого и загадка, связанная с исчезнувшим отцом. Тот отправился в дальний космос осуществлять проект Лима - искать связь с братьями по разуму, но пропал, и вместо добрых вестей из глубин Вселенной хлынул поток смертоносной антиматерии. Нужно спасать Землю, а заодно найти отца, который, уверяют ученые, все еще жив. Чем и займется астронавт - майор НАСА Рой Макбрайд.
Фильм открывается самой динамичной своей сценой - гулкой катастрофой космической антенны, по стропилам которой люди в скафандрах ползают над бездной, как мухи. Лихость, с какой майор Макбрайд выпутается из этой гибельной ситуации, сразу сигналит зрителям: не ждите правдоподобия, забудьте о законах всемирного тяготения и не будьте занудами - перед вами кино, в нем любая сказка - быль.
Предупреждение потом не раз пригодится по ходу действа, когда холодный разум будет сверлить ваши мозги: а как такое вообще возможно, и почему герой все еще жив, и неужели сквозь каменистые кольца Сатурна можно пролететь в одном скафандре, прикрывшись подобием зонтика как рыцарским щитом? В принципе такие натяжки - это условность, фирменное качество и фантастики, и сказки: это всегда модель человеческих отношений и нашего поведения в экзотических, а еще лучше - экстремальных ситуациях. Своего рода испытательный стенд с запредельными перегрузками. Но в фильме Грэя условность обстоятельств зашкаливает за все рациональные пределы и входит в сферы фантазий, уже не ограниченных здравым смыслом. А раз выдумка безбрежна, то и волноваться за героя невозможно: заранее знаешь, что он выпутается. Остается вчувствоваться в то, что чувствуют авторы, разделить их общечеловеческие тревоги.
По некоторым мотивам, промелькнувшим по ходу фильма, можно понять: авторов волнует, что человек носит свои привычки повсюду, как черепаха свой панцирь. Его достоинства и пороки - их никаким прогрессом не возьмешь. Антураж лунного городка, где нас преследуют логотипы Subway и Starbucks, напомнит о пошлости наших будней, так глупо контрастирующей с романтическими порывами в дальний космос. О нашей способности все вокруг засорять, обгаживать, подминать под себя. Криминальность человеческой натуры тоже неистребима: вокруг лунного городка расплодились пираты, гоняют на своих подозрительно примитивных драндулетах, грабят честных астронавтов.
Но вот ситуация с пиратами отыграна, о ней можно забыть. Потом мы успешно забудем о жутких приматах на норвежском корабле, об экипаже, ими, вероятно, съеденном: мелькнуло - и мимо! И об "утеплившей" холодный сюжет детали со старыми мюзиклами, которые любил старый папа: в дальний космос прямиком из 30-х годов ХХ века явятся братья Николас с их "Kalamazoo". Чтобы перейти к главной теме: трудным отношениям отца и сына. Отец - гений, он открыл такое, о чем нам не скажут, но намекнут: нечто судьбоносное, связанное с глубинами космоса и внеземным разумом. Отец появится во второй половине картины в облике Томми Ли Джонса, загримированного под трагического, во всем разуверившегося короля Лира. Что он там делал, что за катастрофа разразилась, как он выживал в одиночку в этом враждебном пространстве, и почему во всем так разочаровался, что и живому сыну не рад, - он не расскажет. Только подтвердит: отношения между ними сложились суровые. И связь времен порвется прямо в космосе, на наших глазах, наглядней, чем у Шекспира.
От всех космизмов в кадре останутся только неизбежные скафандры. И мерцающие из глубин шлемов глаза больших актеров, способных сыграть телефонную книгу. И нам уже неважно, что там случилось на Лиме, мы уже забыли о распоясавшихся приматах и о том, что герою нужно еще как-то добраться до теплой голубой планеты, где трава у дома, - простая мелодрама вступит в свои права и, возможно, тронет самые интимные струны уцелевших зрителей.
Фильм "К звездам" застрял между двух типов кинематографа. Для экшн-драмы он заторможен, темен, строится на монологах и крупных планах и крайне небрежен к предлагаемым обстоятельствам, не потрудившись ни одно из них внятно объяснить. А для авторского, зовущего к соразмышлению кино в нем нет главного - оригинальной мысли и ее развития. Нет исследования хоть одной из затронутых материй - хотя бы этой навек израненной, с детства обделенной и омертвевшей души, каким заявлен герой. Авторы ограничиваются простой фиксацией человеческих состояний. Дана исходная ситуация: сын после долгой разлуки встречает вконец отчужденного отца, и сквозь застарелую кору цинизма в обоих пробивается невысказанное. И замечательные актеры Питт и Джонс отыгрывают эту земную, житейскую коллизию на сто процентов, когда молчание дороже слов, а взгляд переворачивает душу. Включая скупую мужскую слезу, которая, если не ошибаюсь, впервые явилась нам на волевом лице Бреда Питта. Хороший актер может то, чего не может суперкрутой спецэффект, - сквозь тонны картона прозреть вечные человеческие истины. Возможно, за одну эту слезу он заслуживает "Оскара".
Но это, увы, лишь один короткий эпизод двухчасовой саги.