"О всех созданиях - больших и малых": праздники с Хэрриотом

Ушедший год порадовал любителей неторопливых добрых пасторалей, дождавшихся сериала "О всех созданиях больших и малых" (All Creatures Great and Small), тем более что британский Channel 5 решил отказаться от самодеятельности и предпочел опереться на колоритнейший первоисточник, живописующий суровый мир сельского Северного Йоркшира конца первой половины двадцатого века, воспоминания ветеринарного врача Джеймса Хэрриота.

В наших краях особую благосклонность к этому без сомнения талантливому образчику мемуаристики можно объяснить обстоятельной подготовкой. При чтении Хэрриота, то и дело меж строк возникают яркие образы, созданные Пришвиным, Соколовым-Микитовым, Бианки и другими представителями русской литературы. И сияют они особо ярко благодаря живости и выпуклости детского воображения, запечатлевшего созданный воображением мир на долгие годы. Чем не чародейство?

В качестве новогоднего подарка британцы сняли специальный эпизод (The Night Before Christmas) этой очень удачной экранизации, продленной на второй сезон. В ней рассказывается о первом отмечании зимних праздников юным Джеймсом в кругу гостеприимного работодателя Зигфрида Фарнона, его непутевого младшего брата Тристана и домоправительницы миссис Холл. Собственно хэрриотовского, кроме общего антуража и двух искусно вплетенных историй - о тяжелых родах собаки и отравившемся ослике - почти нет, но они замечательно оттеняют задумку разработчиков сериала, решивших сконцентрироваться на межличностных отношениях героев и непредсказуемости жизни, особо остро ощущающихся в праздничные дни. Бесхитростный, но вместе с тем стильный и убедительный антураж заставляет уйти в мечты о сказочном, вымышленном детстве, в котором есть что-то от рождественских рассказов русских писателей, что-то - от Диккенса, Андерсена и Гофмана, а что-то - из не до конца отрефлексированной квинтэссенции новогодних традиций прошлого.

Тристан приезжает к брату, зная, что его ждет важная новость - результаты пересдачи экзаменов, сам чопорный Зигфрид тревожится за брата, вспоминает то, что невозможно вернуть и старается устроить хороший праздник для семей постоянных клиентов ветеринарной практики и участников городской ярмарки, попутно пытаясь набраться смелости и поведать о своих романтических чувствах Дженни. Джеймс раздираем между сыновьим долгом, велящим ему отправиться к родителям в Глазго, и желанием приобщиться к коллективному торжеству. Но на Рождество должно состояться венчание симпатичной ему Хелен с высокомерным Хью, что изрядно портит праздничное настроение и делает отъезд в Шотландию все более привлекательным. А миссис Холл ждет весточки от сына, разорвавшего с матерью все отношения после своего постыдного поступка и ее справедливой, хоть и жесткой реакции.

После выхода первого сезона на шоураннеров обрушилась достаточно специфическая порода критиков - та, что видит в современном телевидении оплот борьбы со всевозможными "предрассудками", перечень которых множится день ото дня. По их мнению, изображение быта йоркширской глубинки первой половины двадцатого века неактуально без представителей различных рас и национальностей. Несмотря на то, что ни у Хэрриота, ни в истории этих краев значимого присутствия искомых меньшинств не было замечено в тот период, такую сюжетную линию все же удалось внедрить, причем с наименьшим возможным уроном для достоверности.

Это исключение было хитро упаковано в своего рода праздничное чудо, произошедшее много лет назад, которое в глазах Джеймса превратилось в веское доказательство того, что настоящая любовь не должна приноситься в жертву сложившимся обстоятельствам. И возможность созерцать плоды этой любви была дана юному ветеринару после его опосредованной помощи в даровании жизни - еще одному удивительному феномену, которому можно без устали удивляться. Зигфрид изменяет своему ригоризму и жертвует своими принципами в угоду хорошему настроению домочадцев, а также находит в себе силы начать расставание с мрачным прошлым. А Тристан, поначалу вновь присвоивший себе роль трикстера, неожиданно для себя расстается с цинизмом и превращается во врачевателя душ, а через это - и больной плоти. В этом нет ничего сверхъестественного, но ведь именно преодоление глубоко укоренившихся привычек бывает несбыточным.

В этой истории есть все - и надежда на лучшее, и оправдавшиеся предчувствия, и вера в волшебство, и суровая реальность. А для внутреннего ощущения счастья нужно не так много, на самом деле, даже меньше, чем могли себе позволить в предвоенные годы жители йоркширских холмов и миллионов других поселений во всех уголках света.

5