"Раскопки": земля хранит следы веков

Великобритания, графство Саффолк, год 1939-й. Эдит Притти (Кэри Маллиган) тяжело, в прямом смысле всем сердцем, переживает смерть мужа: спасти её может только чудо. И вот же, правда, чудеса - под курганными холмами на земельном участке, который принадлежит вдове, вдруг найдётся самая настоящая англосаксонская ладья.

Чуть ранее "Раскопки" представят нам Бэзила Брауна (Рэйф Файнс) - археолога-самоучку без высшего образования, зато с феноменальным акцентом и неукротимой тягой к, собственно, раскопкам. Чуть позже - сотрудницу Британского музея Пегги Пигготт (Лили Джеймс): девушка хороша собой, остроумна, однако категорически несчастлива в браке. Все исходные для романтической драмы, которая действительно будет очерчена, но лишь эскизом, и проявится не чувством, а так - предчувствием.

Что делает этот славный, упоительно красивый английский фильм Netflix только лучше, ведь сам он - сплошь о разнообразных предчувствиях. Второй мировой, смерти, любви, да, в конце концов, сенсационной научной находки. Последняя, кстати, абсолютно реальна (см. "Википедию"), но всё равно, конечно, оборачивается метафорой - очень простой и очень ёмкой: люди здесь роются не столько в грунте Саттон-Ху, сколько в самих себе.

Для  каждого древняя погребальная лодка становится сначала синонимом внутренних поисков. Потом - ключом к чему-то индивидуально важному, будь то принятие утраты, спиритический контакт с усопшими, обретение славы, желание остаться в памяти поколений, прикосновение к пресловутой Вечности. И чем настойчивее в небе жужжат самолёты ВВС, символизируя неизбежность, чем тревожнее радио трубит о "воздушной войне", тем сильнее хочется задержаться на твёрдой земле. Там, где несколько энтузиастов кропотливо строят мостик от настоящего к прошлому, а про будущее беседуют в фантастическом контексте межпланетных путешествий.

Оригинально? Да ну нет: вон хотя бы Терренс Малик всю дорогу переводит время из физической категории в метафизическую - можно даже сказать, режиссёр The Dig Саймон Стоун и сценаристка Мойра Буффини во многом скопировали его нео-импрессионистский стиль. С той поправкой, что хвалёной артхаусной многозначительности они предпочли осязаемую, по-хорошему приземлённую фактуру, логичную драматургию, правдоподобные диалоги, стройный сюжет.

И тому же не побоялись проговорить какие-то вещи понятной прозой - с помощью, например, персонажа-фотографа, который торопится буквально ловить моменты, пока его не призвали на фронт, или юного любителя астрономии. То есть в кои-то веки сняли философское (без кавычек) кино про живых людей для живых людей. Обратите внимание.

4