"Помощь": хлесткая и актуальная драма о ковидном кошмаре

В сентябре состоялась премьера теледрамы "Помощь" (Help) режиссера Марка Мандена ("Ярмарка тщеславия", "Черные паруса") с Джоди Комер ("Доктор Фостер", "Убивая Еву" , "Говорящие головы Алана Беннетта") и Стивеном Грэмом ("Подпольная империя", "Туманные отношения" , "Ирландец") в главных ролях. Фильм, название которого можно с равным успехом трактовать как зов о помощи, стал одним из первых (в череде, очевидно, многих) произведений, призванных рассказать о начальных столкновениях с новой коронавирусной инфекцией и невольно создающих контекст для будущих воспоминаний и трактовок влияния произошедшего на человеческое сознание.

Так уж повелось, что события многих душещипательных английских драм получают северный колорит - климат в этих краях суровый, люди немногословные, но на редкость прямые, а грубоватый местный акцент не только режет ухо, он подобно консервному ножу вскрывает множество наслоений этикетного порядка, в которые так любит жеманно кутаться юго-восток Соединенного Королевства, на долгое время узурпировавший медийный образ страны. Не стала исключением и "Помощь". Главная ее героиня, Сара, выросла в семье, едва сводящей концы с концами. Пойдя по стопам матери и пройдя курсы подготовки соцработников, она приходит устраиваться на работу в психоневрологический интернат. Несмотря на свою неопытность, некоторую бестактность и кажующуюся абстрагированность, она умеет найти подход к людям с разными когнитивными нарушениями, чем приятно удивляет директора, некогда энтузиаста своего дела, а ныне - респектабельного, но абсолютно выгоревшего пожилого мужчину.

На ее попечении - совершенно разные люди. Среди них есть достаточно бодрые и еще не утратившие связь с реальностью пенсионеры, учительница английского, плохо ориентирующаяся в окружающем мире, но до сих пор безошибочно цитирующая наизусть целые поэмы, а также совсем слабые подопечные, словно растворяющиеся в поглощающей их сознание туманной пелене. Особняком стоит Тони, которому немного за сорок. После кончины любимой матери, с которой он прожил всю жизнь, становятся очевидными его когнитивные нарушения, причина которых трагична - ранее развитие болезни Альцгеймера.

Не успела Сара привыкнуть к распорядку дня и своим обязанностям, как в новостях появились первые сообщения о вспышках коронавируса по соседству, за которыми следует экстренное перемещение в соцучреждение нескольких пожилых людей из больниц, где требуются свободные койко-места. О мерах предосторожности, вроде бы, что-то известно, но соцработников, в отличие от врачей "скорой помощи", никто не спешит обеспечить средствами индивидуальной защиты - что моментально создает напряжение в общении и чуть ли не классовую вражду между сотрудниками двух служб, привыкших работать рука об руку. В учреждении появляется очаг заболевания, который первым делом выводит из строя измученного директора.

А дальше наступает то самое дежурство. Где больной демонстрирует привычные, в общем, респираторные симптомы, но быстрое ухудшение его состояние свидетельствует о том, что в овечьей шкуре в этот тихий уголок проник беспощадный хищник. Сара раз за разом звонит в местные клиники, затем на горячую линию, но никто ей не отвечает. Она парадоксальным образом остается одна в той ситуации, когда спасением заняты все. Стоит ступить за дверь - и там нахлынет привычная жизнь, первые вздохи весны и пока еще беззаботные люди. Но в реальности Сары этого нет, есть необитаемый остров во власти стихии, на котором она оказалась. За какие-то считанные минуты в ее голове проходят все стадии переживания горя - на внешние эмоции и слезы времени и сил нет. Нужно делать, хоть что-то делать - изо всех сил ухватиться за одну задачу и ни на секунду не отпускать. Даже если приходится нарушить все протоколы и призвать на помощь того, кого о чем-либо просить она не имеет права.

Ночь сменяется утром, на смену Саре приходят коллеги, с которыми она, человек с места боевых действий, больше не ощущает никакой связи. Между ними огромная пропасть глубиной в одно экстремальное перенапряжение сил. Ее не объединяет с ними общее горе, а любые слова сочувствия оставляют послевкусие прогорклого кофе, который точно не следовало допивать на утро в надежде взбодриться.

Спасая рассудок, она в одночасье разрушает все, чем могла гордиться. Кто в этой неравной схватке победил, а кто проиграл - решать зрителю. И, возможно, даже не сегодня. Совсем как в пронзительных социальных драмах Кена Лоуча, вестниках ныне несколько поблекшего театра военных действий. Что ж, у мэтра социального кино есть достойные продолжатели. А у британской актерской школы - целая россыпь талантов, заигравших необычными красками.

4