Выставку вещей из коллекции Евгения Евтушенко открыли в Москве к 90-летию поэта

Фотографии Фиделя Кастро рука об руку с поэтом на выставке соседствуют с уникальной деревянной мебелью из переделкинского дома Евтушенко. Картины и графика Шагала и Пикассо - с рассекреченными записками руководителей КГБ Семичастного и Андропова в ЦК о поведении поэта в заграничных поездках. Автографы Пастернака и Шемякина... По словам гендиректора музея Ирины Великановой, эта выставка не является ни литературоведческой, ни искусствоведческой - она о том, как большой поэт чувствовал и отражал свое время. Какие люди окружали его. Что он делал для людей. Откуда, как рождается "предощущение стиха у настоящего поэта".

"Мое человечество" - так называется первая часть выставки, представляющая Евтушенко-фотографа, снимавшего по всему миру. И, судя по всему, в "его человечестве" было немало прекрасных представительниц - женских портретов тут больше всего.

Ирина Великанова: Так ведь его детство прошло в сибирских краях, он рос под присмотром настоящих сибирских женщин. Например, в первом разделе выставки представлены фотоработы Евгения Александровича, сделанные Евтушенко во время его многочисленных путешествий по СССР и миру. Здесь можно сделать акцент на женских портретах, в которых Евгений Александрович выразил свое восхищение силой женской натуры, бесконечное уважение к женскому терпению, доброте и умению переносить тяготы и лишения, ощущения - он пронес их через всю жизнь. В этом смысле примечательна история, случившаяся с ним и Пабло Пикассо. В 1963 году в гостях у художника Евтушенко отказался взять предложенные на выбор несколько его последних работ, увидев в них "карикатурную мстительность" по отношению к женщинам.

Евгений Евтушенко во время прогулки на даче в Переделкине. Фото: Валентин Мастюков / ТАСС

Притом что рисунки Пикассо стоили и тогда весьма приличных денег.

Ирина Великанова: Пикассо оценил поступок, который он сравнил с жестом Настасьи Филипповны из "Идиота", бросающей деньги в камин. И откупорил в честь поэта шампанское. А графику Пикассо, узнав о встрече молодого поэта с художником, позже подарила Евтушенко вдова Фернана Леже.

Кроме "Танца" Пикассо в центральной витрине главного зала - еще Марк Шагал, Макс Эрнст, Нико Пиросмани...

Ирина Великанова: И у каждой работы своя история. Мы не могли обойтись без "Вопроса насекомого" одного из главных сюрреалистов Макса Эрнста, на ней - насекомое в болоте и поднимающийся над болотом алый лепесток. Эрнст сказал, что подарит картину Евтушенко, если тот ответит, о чем она. "Все мы в каком-то смысле в болоте, засасывающем нас. Но художник ценен тем, насколько высоко он сумеет поднять лепесток своего таланта над уровнем болота", - сказал поэт. И оказался прав, Эрнст именно это и имел в виду.

А вот еще одна плеяда - Михаил Шемякин, Юрий Васильев, Олег Целков, Александр Бибин...

Ирина Великанова: Работы этих художников - тоже безусловные шедевры коллекции Евтушенко и нашей выставки. В конце 50-х коллекция и начиналась - с Васильева, Неизвестного, Целкова, когда они, тогда еще молодые художники и скульпторы, первыми дарили поэту свои работы. Перед самым вернисажем была закончена реставрация "Канатоходца" Юрия Васильева, одной из любимых работ Евгения Александровича. Здесь же мы разместили "Предчувствие" болгарского классика Светлина Русева, картины Александра Бибина, казахского художника, вместе со многими, многими другими, открытыми поэтом. В свое время он покупал работы никому не известных авторов, порой на последние деньги.

На выставке шедевров - множество нехудожественных артефактов, о которых до этого мало кто знал.

Ирина Великанова: Да, например, бокалы с мушкетерами, изготовленные по эскизам Евгения Александровича, - он вдохновился сюжетом французского романа, написав сценарий к так и не снятому фильму "Конец мушкетеров", и заказал себе такие бокалы в личную коллекцию. Их для выставки предоставила Мария Владимировна, вдова поэта, передавшая нам также его личные вещи - знаменитые евтушенковские пиджаки и галстуки. Без них выставка была бы неполной. А в одном из залов мы воссоздали переделкинский кабинет поэта, поставили его стол и кресло, книжные полки и даже смоделировали окно, через которое он смотрел на свой участок.

"Это мой дар народу, воспитавшему меня, дар читателям, поддержавшим меня в трудные моменты жизни", - говорил Евтушенко о Музее-галерее, тогда уже филиале Музея современной истории России. Помните, как в 2014-м, едва став директором музея, принимали этот дар?

Ирина Великанова: Помню, как поехала в Переделкино знакомиться с Евгением Александровичем. Я везла с собой эклеры - мне сказали, что Евтушенко их любит. Я, конечно же, волновалась. Все-таки встреча с гением, но Евгений Александрович разрядил обстановку, сказав: "Ну, значит, вы теперь моя начальница", - и провел для меня авторскую экскурсию по галерее. И в этом весь Евтушенко. Он всегда говорил: "Эта галерея - вся моя жизнь, они связаны одной нитью".

Представьте себе, что великий поэт, человек мира, успешный коллекционер и очень занятой человек, который хотел успеть всё, заботился не только об обновлении собрания, которое он пополнял уже после передачи галереи, но и всегда был очень внимательным к хозяйственным вопросам, даже не находясь в России. Его душа болела за замену забора, обновление, ремонт фасада, за то, чтобы в галерее хорошо работал интернет. Он часто звонил и интересовался делами музея - деревянное здание требует особенного ухода.

Последние полгода галерея была закрыта для посетителей.

Ирина Великанова: Мы спешили провести в ней ремонтные работы к юбилею Евгения Александровича. Усилили перекрытия второго этажа, где располагался кабинет Евтушенко, заменили напольные покрытия, укрепили фундамент, обеспечили систему кондиционирования, заменили витражные окна, полностью обработали здание противопожарной пропиткой и благоустроили территорию. Для него это было важно, и мы не могли подвести Евгения Александровича и Марию Владимировну. Уже с 5 июля галерея в Переделкине открылась, и мы ждем всех в гости!

Игорь Волгин, писатель, поэт, историк, президент Фонда Достоевского

Игорь Волгин: Мое поколение изъяснялось строчками Евтушенко - это был код времени. Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

Я не могу представить Евтушенко стариком со всеми атрибутами такого возраста. Вечный двигатель внутри него работал что в 25, что в 80 лет - без сбоев и замедлений. Заинтересованность - вот было его главное состояние, ему никогда не было скучно. Даже на смертном одре, я знаю, он работал с текстом, почти до последней минуты диктовал правку. Это была ответственность - перед страной, перед читателем, перед самим собой.

И эта заинтересованность не была маской, игрой, позой, это было совершенно естественное его состояние.

• Я жаден до людей,
• и жаден все лютей.
• Я жаден до портных,
• министров и уборщиц,
• до слез и смеха их,
• величий и убожеств!

Любое талантливое явление в искусстве, причем не только в литературе, он принимал как собственный успех. Он обладал поразительным чутьем на все новое, талантливое. Например, когда я пришел к нему впервые в Амбулаторный переулок, где он жил в начале 60-х, меня поразило огромное количество картин - в том числе нонконформистов, которым в те годы негде было выставляться. Многие из этих работ сейчас находятся в его Музее-галерее в Переделкине, а их авторы знамениты на весь мир.

Но прежде всего, конечно, он был поэт.

У него было поэтическое восприятие мира, он был подданным Слова. Он словно бы воплощал собой удивительную максиму Иосифа Бродского, что поэзия - есть наша видовая цель. Его отличал необыкновенный лиризм. Мало кто из русских поэтов XX века так чувствовал душу женщины. "Как стыдно одному ходить в кинотеатры без друга, без подруги, без жены..." - это стихотворение я, юный студент, переписал себе в тетрадку. Мое поколение изъяснялось строчками Евтушенко: это был код времени. При этом его стихи так органично ложились на музыку.

Его печатные и устные выступления становились событиями политическими. Помню, в Политехническом он читал "Бабий Яр" - и затем последовала потрясающая многоминутная овация, которую я бы сравнил с реакцией публики на Пушкинскую речь Достоевского в 1880 г.

В 2013-м Евтушенко лишился ноги. Поразительно, однако, что на его внутреннем состоянии это как бы не отразилось. В 2016-м мы были с ним на Грушинском фестивале под Самарой - и он там выступал, замечательно читал, заинтересованно, жадно всматриваясь в аудиторию, словом - работал. Просто он духовно все пересиливал, все свои физические недуги. Мало кто из нас знал о его смертельной болезни. Помню, Евтушенко приехал в декабре 2016-го на ежегодный Конгресс Фонда Достоевского "Русская словесность в мировом культурном контексте". После всего, вечером, мы устроили небольшое застолье - вместе с более молодыми участниками конгресса Евтушенко засиделся до 4 утра. Он, разумеется, был центром компании, но, как всегда, держал себя так, что диалог шел на равных.

Сейчас его очень не хватает.