Большинство жителей России - против международного усыновления, но дети продолжают воспитываться в детских домах
Больше половины наших граждан поддерживают идею, что дети должны оставаться в России, даже если при этом им придется воспитываться в детских домах (60%). Против - 32%. Они за то, чтобы дети получали шанс попасть в семью, пусть даже иностранную. Это данные свежего опроса ВЦИОМ, посвященного возможному принятию законопроекта, запрещающего усыновление и передачу под опеку сирот из России гражданам недружественных стран.
"Международное усыновление - сложная и неоднозначная практика, которая имеет своих сторонников и противников. Здесь сталкиваются интересы государства, усыновителей и самого ребенка, которому придется изменить культуру, языковую среду, привычный общественный уклад, осложняется и контроль органов опеки за содержанием ребенка в новой семье, - сказано в исследовании. - В то же время альтернатива в виде детского дома проигрывает семейному устройству, которое остается приоритетным".
Вопрос о международном усыновлении делит общество на три группы: молодежь 18-24 лет в 76% случаев выступает за международное устройство, те, кто старше 45 лет, преимущественно против (67-81%), и есть группа 25-44 лет, где мнения разделяются примерно поровну. Еще один критерий дифференциации - уровень урбанизированности: Москва и Санкт-Петербург чаще говорят о необходимости международного усыновления (53% против 16% среди жителей села). В два раза чаще "за" выступают имеющие высшее образование (40% против 21% в группе с неполным средним образованием).
И еще один нюанс. Мнение, что детей отдают за рубеж, потому что жители РФ не берут в семьи инвалидов, не подтверждается цифрами. По данным минпросвещения, число детей-сирот, усыновленных иностранными гражданами, стремительно снижается. Если в 2010 году общее количество детей, усыновленных иностранцами, составило 3,3 тыс. человек, то в 2020-м - 38 детей, из них 3 ребенка имели инвалидность. В 2020 году российские граждане усыновили 74 ребенка с инвалидностью.
Анна Кузнецова, вице-спикер Госдумы:
"Сегодня международные правозащитные механизмы, структуры ООН предали детей. Они предали не только детей Донбасса, но и Сирии, Ирака, Ливии, Югославии - стран, где погибали дети. И раз формируется новый мировой порядок, значит, нужно формировать и новые инструменты, которые будут на самом деле защищать права наших детей" (телеграм-канал).
Елена Альшанская, руководитель фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам":
- Если бы все этапы работы, в основе которой лежат интересы конкретного ребенка, были сделаны, то международное усыновление было бы нужно только в единичных случаях: например, если речь о ребенке с очень тяжелым заболеванием, от которого отказались все близкие и ни одна приемная семья не готова взять.
Но не хватает "системы", в основе которой лежали бы эти самые интересы конкретного ребенка. Вот, например, согласно законодательству при семейном устройстве существует приоритет родственников. Как это выглядит в реальности? Действительно, в первую очередь обзвонят родственников и спросят, готовы ли они взять ребенка. Но как это происходит: вместо того чтобы понять, к кому привязан ребенок, прицельно с этими людьми поработать, предложить навестить ребенка, сесть вместе поговорить, предложить дальнейшую поддержку, просто звонят и говорят: "Заберите ребенка". И люди часто отказываются, потому что испугались, не готовы. А могут, наоборот, сказать: "Можете не собирать документы, мы вам все равно откажем, вы слишком пожилая (бедная и т.п.), поэтому лучше сразу пишите отказ". Собрали эти отказы, и вроде как все, приоритет соблюден.
Поэтому нужно сначала выстроить профессиональное сопровождение кровной семьи. И только если мы попробовали все возможное или родители реально совершали преступления против ребенка, то мы должны начинать активно устраивать ребенка в семью. Я вам расскажу две истории - с плохим и хорошим финалом. Первая: женщина помогала детям своей пьющей соседки. Дети приходили поесть, она с ними читала, занималась. В какой-то момент маму лишили родительских прав. Детей отправили в детдом, соседка пошла в опеку, рассказала, что хорошо знает детей, но ей не дали предварительную опеку, сказали, она детям никто, и послали собирать полный пакет документов. Пока она все собирала, посторонняя пара из другого региона пришла и забрала детей. А ведь у них был близкий, знакомый человек, который мог бы снизить стресс этой ситуации. И другая история: у девочки спилась мама, родных других не было, девочку отдали в приют, родители ее одноклассников об этом узнали, обратились к нам, мы предложили им прежде всего самим подумать о том, кто возьмет ребенка. Они провели родительское собрание. В итоге учительница взяла девочку к себе. Она осталась с близкими и знакомыми ей людьми, осталась в школе, в своем классе. Так должно быть.
Что же касается родителей, которые отказываются от детей с тяжелыми диагнозами, то здесь нужна серьезная социальная работа с семьей. В первую очередь вопрос к медицинской системе: как работали с мамой, если диагноз стал известен во время беременности, как ей сообщили, если только после родов. Но не разговоры, конечно, главное, хотя и это важно. Главное - объективная возможность вырастить ребенка с тяжелыми заболеваниями или нарушениями развития и сохранить себя и свою возможность жить полноценной жизнью. Предположим, родился ребенок с инвалидностью, мама одна, у нее нет семьи, которая участвовала бы в ее жизни. Она не может выйти на работу, ей все время нужно быть с ребенком, которого не берут в детский сад, потом не берут в школу. Родителю не предлагают присмотр за ребенком, доступ к дошкольному и школьному образованию, чтобы он мог выстраивать свою социальную жизнь, а не был домашним затворником, привязанным к ребенку. Точнее, предлагают ровно в одном варианте - удаленный интернат.
Подготовила Татьяна Владыкина