110 лет назад родился революционер-подпольщик Сергей Притыцкий

С началом Первой мировой войны он младенцем отправился вместе с родителями в эвакуацию в деревню Нижний Шкафт Пензенской губернии. В 1921-м по окончании другой войны, польско-советской, Притыцкие вернулись домой. Жизнь семьи в межвоенной Польше была безрадостна - лошадь и корова правда были, но с тремя десятинами земли вырваться из бедности было невозможно. Сергей с восьми лет "пас скот по найму", с четырнадцати батрачил, с семнадцати работал пильщиком. Именно так, как "рабочего-пильщика", и представила Притыцкого газета "Правда", публикуя его кремлевскую речь.

Пильщик с юности был очень непрост, успешно совмещая тяжелый труд с активной работой в комсомоле Западной Беларуси. В мае 1933 года Сергея впервые арестовали и подвергли пыткам. С июня 1934-го комсомольская закалка окрепла на длившихся почти год партийных курсах в Минске. Там не только читал лекции под псевдонимом известный белорусский писатель Михась Лыньков, но и учили обращению с оружием и диверсионному делу. Меньше чем через год после возвращения в Западную Беларусь эти навыки 23-летнему Сергею пригодились.

В ряды комсомольцев проник ловкий агент польских спецслужб Яков Стрельчук. В конце января 1936 года в окружном суде Вильно состоялся большой процесс коммунистов, на котором он выступал одним из главных свидетелей. Стрельчука решено было ликвидировать прямо на заседании суда, мстителем добровольно вызвался быть Притыцкий. День накануне покушения запомнился ему навсегда: "26 января целый день блуждал по улицам Вильно с пистолетами в карманах, испытывал наслаждение жизнью и всем, что меня окружало. Кто знает, буду ли я жить завтра. День был пасмурный и холодный, но он казался мне чудесным. Никогда я так жадно не вдыхал воздух, никогда для меня не были такими прекрасными небо и вода в Вилии, как в тот день. И все люди мне казались необычайно добрыми… Утром 27 января направился в окружной суд".

Уже утром 28 января его фамилию на видных местах напечатали все главные польские газеты. Покушение на Стрельчука было отчаянно дерзким. Притыцкий принялся "по-македонски" палить сразу из двух револьверов (с собой были и два запасных магазина). В провокатора он всадил несколько пуль, тяжело ранив его: под одеждой оказался пуленепробиваемый жилет. В суде перепугались поголовно - пули Сергея разбили большое окно, пробили двери, зеленое сукно судейского стола и оставили отметину на стене выше заседавших судей. Стрелок едва не ушел от опешивших полицейских, но их пули настигли его на нижних ступенях лестницы неподалеку от входа. Еще при жизни Притыцкого, в 1958 году, эта история стала основой для художественной картины "Беларусьфильма" "Красные листья". Сергей Осипович это кино не слишком жаловал, и в сцене в суде сценаристы с реальностью разошлись, но знаменитый Михаил Жаров в роли кичливого польского офицера был дивно хорош.

До мая 1936 года революционеру пришлось лечиться от тяжелого ранения в живот. Дальше был двойной смертный приговор суда в Вильно, к которому прилагались и 15 лет тюрьмы за революционную деятельность. С подачи Коминтерна в европейских странах развернулись многолюдные акции протеста в защиту Притыцкого, в суде его профессионально защищал известный адвокат-коммунист Теодор Дурач. В 1937-м Верховный суд Польши заменил смертную казнь пожизненным заключением. Сидеть пришлось в Вильно и Гродно, а к моменту нападения гитлеровцев на Польшу 1 сентября 1939 года Сергей находился в тюрьме в Равиче на западе Польши.

Притыцкому удалось пробраться в Белосток, ставший 28 октября местом заседания Народного собрания Западной Беларуси. Именно он произнес в белостокском театре яркую речь о присоединении к БССР, напечатанную в центральных советских газетах. Не прошло и недели, как отважного белорусского революционера внимательно слушали в Кремле. Сергей Осипович стал человеком-символом сопротивления западных белорусов ушедшей в историю польской власти. Коммунистов поопытнее на примете не было и не могло быть: в 1938 году Сталин распустил компартию Польши и ее составную часть компартию Западной Беларуси под предлогом массового проникновения туда агентов польских спецслужб.

Притыцкий доверенную ему роль сыграл вдохновенно. С той осени 1939-го он неизменно занимал важные руководящие должности в БССР, за одним небольшим, но важным исключением. В 1944-1945 годах ему было поручено работать в командовании Польским штабом партизанского движения, сохранились и его фото в офицерском мундире Войска Польского.

В 1950 году над Притыцким, в ту пору первым секретарем Гродненского обкома партии, сгустились тучи. Министр госбезопасности БССР Лаврентий Цанава обиделся на критику Сергеем Осиповичем гродненских чекистов, и очень быстро было состряпано дело в 400 с лишним страниц, из которого следовало, что пламенный борец с межвоенной Польшей якобы сам был… польским шпионом. В Москве этому делу хода не дали, был недоволен действиями Цанавы и первый секретарь белорусского ЦК Николай Патоличев. Притыцкий в итоге лишился должности в Гродно, но репрессий избежал, а с 1953 года вновь назначался на высокие посты в БССР. С 1968-го он был формальным главой белорусского советского государства - председателем Президиума Верховного Совета БССР.

То тяжелое ранение в Вильно в 1936-м не прошло бесследно. У Сергея Осиповича были серьезные проблемы со здоровьем, он скончался в июне 1971 года в возрасте 58 лет. Его именем названа одна из значимых улиц в Минске, в эпоху ПНР был и небольшой музей в родном доме в Гаркавичах. В начале XXI века дом еще стоял, но все стекла в нем были выбиты…