Фильм "На солнце, вдоль рядов кукурузы" реставрирует драму в небе

У невероятно плодовитого режиссера и продюсера Сарика Андреасяна точный прицел: он берет темы, обреченные на внимание публики. Либо реальные катастрофы ("Землетрясение"), либо реальный криминал ("Чикатило", "Непрощенный"), либо культовые сюжеты старых фильмов ("Тот еще Карлосон", "Служебный роман. Наше время"). Реализует их с минимумом затрат как денежных, так и интеллектуальных - многим нравится, когда "не грузят". И выбивается в ряды самых кассовых - его фильмы, как правило, срубают рекордные сборы.

"На солнце, вдоль рядов кукурузы" - его новая картина о предотвращенной трагедии, когда в августе 2019 года пилот "Уральских авиалиний" Дамир Юсупов спас сотни жизней, успешно посадив свой Airbus с разрушенными двигателями на кукурузное поле у международного аэропорта "Жуковский" под Москвой. Подробности подвига облетели страну, пилот стал национальным героем, интерес к оперативно снятому фильму обеспечен: люди хотят чего-то благородного - хотят беспримесного позитива, и здесь они его получат. Да и жанр фильмов-катастроф популярен - особенно, если он основан на фактах, ставших легендой. Так, неизменно успешны фильмы о Помпеях или о "Титанике", а у картины Андреасяна есть знаменитый референс - "Чудо на Гудзоне" Клинта Иствуда с Томом Хэнксом в роли пилота, посадившего Airbus на речную гладь в центре Нью-Йорка - двигатели лайнера точно так же были разрушены птичьей стаей. Андреасян не скрывает прямых параллелей, почти заимствований и у этого фильма, и у телепрограммы "Расследование авиакатастроф", где детали случившегося тоже разыграны - восстановлены - актерами. Его картина - такой же гибрид полудокументального расследования с игровым сюжетом.

То, что здесь делает Андреасян, трудно назвать самостоятельным творчеством, правильнее - копированием. Копируется стандартная схема жанра: напряженность катастрофического процесса постоянно перебивается флешбеками - то в детство будущего летчика (мечтательно устремленный ввысь взор мальчугана), то в подробности его становления, включая медицинские освидетельствования и крах уже близкой мечты о небе - идет типичный подробный байопик, цепь живых иллюстраций к википедии.

Люди хотят благородства, героики, беспримесного позитива - они это получат. Но без художественных изысков

Зная о предстоящем смертельном испытании на мужество и выдержку, мы с интересом знакомимся с будущими участниками драмы - пассажирами, как ни в чем не бывало идущими на роковую посадку. Узнаем их предыстории: влюбленная девушка ждет предложения, а любимый все тянет, зовет в ресторан, а не в загс. Взрослый сын летит отдыхать, а мать тревожится. У своенравного юноши конфликт с родными…

Кино имитирует хронику: всё показано с дотошной подробностью - как рассаживаются, как размещают ручную кладь, в эфире звучат постоянно повторяемые позывные "Свердловск-178", мы слушаем инструкцию стюардессы и переговоры кокпита с диспетчером - по-русски и по-английски. Фильм на это не жалеет времени, а учитывая, что он и так невелик - 90 минут - возникает ощущение классического "о чем говорить, если не о чем говорить?". Драматург Алексей Гравицкий скуп на собственную фантазию и пишет не столько сценарий, сколько сценарный план: катастрофу лайнера, в реальности занявшую несколько минут, нужно растянуть до габаритов полнометражного кино, а интересно разработать характеры персонажей - это надо уметь. И вместо характеров возникают знаки, иероглифы: беременная женщина, впервые увидевший живот застенчивый юноша, бородатый поп и безбожник в соседнем кресле (сразу ясно, что по ходу событий он уверует), мудрый старик-армянин, всех примиряющий и всем дарящий по персику.

Но при этом авторы фильма точно знают, что широкая публика безотчетно ждет от кино внятный "урок жизни", хоть и никогда в этом не признается. И в этом направлении ведут свой сюжет: пережитое должно людей сплотить, заставить их переоценить отношения с близкими. Перед столь близкой, но отступившей смертью все бытовые конфликты кажутся мелкими и вздорными - что, конечно, святая правда. И обязательно должна быть пара мудрых персонажей, которые все знают и всех умеют успокоить - в данном случае это углубленный в молитву поп и участливый старик-армянин. Все назидательные нити сойдутся в финале в единый узел, и эмоциональный накал достигнет апогея, когда в ряд сыгранных актерами персонажей войдут реальные герои - пилот Дамир Юсупов и его воздушная команда. Сцена встречи двух экипажей - киношного и реального - с благодарными пассажирами снята с документальной точностью, что тут же подтверждается включенной в картину реальной кинохроникой.

В роли пилота Егор Бероев старается быть внешне похожим на прототип, но этим и исчерпывает свои актерские задачи - характер не прописан и не сыгран, его нет. Картина, думаю, снова будет пользоваться вниманием публики, привлеченной всегда интригующим процессом реставрации уникальных событий. Авторы откровенно полагаются только на это, не считая нужным (или, возможно, не умея) создать полноценные художественные образы. Поэтому первая половина картины (условно говоря, сборы в дорогу) - лишена обаяния жизни. Вроде бы персонажи ходят, говорят и действуют как люди - а все равно похожи на ожившие рисунки комикса с пузырями у рта вместо живой речи. Сцены назревающей катастрофы практически повторяют свой референс - "Чудо на Гудзоне": даже горящие двигатели срисованы один к одному. Но здесь вступают в действие безусловные рефлексы любого, кто это наблюдает: неизбежно накатывают волны тревоги и сочувствия, возникает нечто вроде катарсиса в благополучных развязках. Что-что, а эти законы восприятия Сарик Андреасян изучил досконально и их истово блюдет, не заморачиваясь художественными изысками - даже самыми элементарными: оказывается, и без них вполне можно собрать кассу.

А может быть, именно благодаря их отсутствию: нас здесь не грузят.