Даниэль Феликсович, в нашей стране орган - инструмент довольно редкий. Откуда у вас такая любовь к нему?
Даниэль Зарецкий: Вы правы, для России орган - действительно нетипичный инструмент. А началось все с поездки с родителями в Прибалтику, где эта музыкальная традиция как раз очень давняя. Первое незабываемое впечатление от органа - концерт в Домском соборе Риги. Естественно, тогда меня к инструменту никто и подпустить не мог, мне было всего шесть лет. Но уже в то время появилась мечта когда-нибудь научиться управлять этой прекрасной "машиной". Там же родители купили мне виниловые пластинки, которые я, вернувшись домой, слушал просто непрерывно. В скором времени их уже невозможно было воспроизводить - настолько они затерлись.
Потом вам все же посчастливилось соприкоснуться с этим судьбоносным инструментом уже в качестве исполнителя.
Даниэль Зарецкий: Конечно, в Риге я потом выступал много раз, уже обучившись "ремеслу". Первый мой концерт там состоялся в 1992 году, но несколько раньше в Домский собор меня взяла с собой моя консерваторская преподавательница, профессор Нина Оксентян. Тогда я смог впервые подойти и прикоснуться к этому органу, и даже посмотреть, как он устроен внутри. Последний раз был там совсем недавно, в мае, вместе со своими лучшими студентами. В очередной раз со стороны послушал этот замечательный инструмент.
А какие органы мира нравятся вам больше всего?
Даниэль Зарецкий: Любимых органов у меня несколько, и все они разные. Один из них, безусловно, тот самый, в Домском Соборе. Еще один в - знаменитом соборе Кельна, и есть два инструмента в Северной Германии - это органы 17-18 веков в Любеке и Гамбурге.
Говорят, что у каждого органа своя душа и двух одинаковых не существует. Это правда? Получается, что на гастролях каждое выступление как первое?
Даниэль Зарецкий: Да, все органы не похожи друг на друга. И по размеру, и по своим параметрам, и по типу, и по звучанию. Происходит это потому, что каждый инструмент строится под конкретное помещение, где он будет располагаться. Помещения, в свою очередь, разные по акустике и по предназначению. Есть органы церковные а есть - концертные. Поэтому, действительно, двух одинаковых органов просто нет. На гастролях к инструменту, конечно, приходится приноравливаться, это серьезная работа, которая требует времени. В большинстве случаев его описание предоставляют заранее, так как нужно успеть еще и выстроить подходящую по звучанию и тембру программу.
Совершенно уникальное свойство органа - звучать как в концертных залах, так и в соборах. Вы где больше любите выступать?
Даниэль Зарецкий: Трудно сказать, потому что и там, и там есть свои особенности. Прежде всего, совершенно разная акустика. Орган все-таки больше приспособлен к церковной акустике, где есть эхо или реверберация, если выражаться языком науки. Конечно, такие условия более благоприятны для звучания органной музыки. Но, тем не менее, в концертных залах тоже есть свои плюсы. К примеру, непосредственный контакт с публикой. Несмотря на то, что здесь органист тоже сидит спиной, публика его видит и артист, в свою очередь, чувствует слушателей. А в соборах, если и видно музыканта, то совсем чуть-чуть и издали. Бывает, что и вовсе не видно, поэтому такого контакта не происходит.
А есть ли какая-то разница в восприятии органной музыки у нас в стране и на Западе?
Даниэль Зарецкий: У нас органные выступления сейчас очень востребованы. Загляните на концерт, и вы увидите, что публики предостаточно, полные залы. Причем не только в крупных городах. На Западе, конечно, такого повального увлечения нет, но там своя история - существует целый ряд фестивалей, которые всегда собирают лучших органистов мира, а значит и слушателей. Я бы сказал, что основное отличие в том, что российская публика подходит иначе к содержанию исполняемых сочинений. У нас на органный концерт идут как на любой другой - скрипичный или оркестровый. На Западе это не так. Даже если инструмент находится в концертном зале, репертуар, так или иначе, остается церковным. И, к примеру, лютеранские хоралы люди хорошо знают.
Скажите, а при всех безграничных возможностях органа остается ли место для экспериментов, импровизации? Или в этом смысле инструмент немного "неповоротлив"?
Даниэль Зарецкий: Нет, почему же, орган - вполне живой и развивающийся организм. Сейчас происходит множество различных экспериментов, например, многие музыканты увлечены тем, что делают транскрипции оркестровых или фортепианных сочинений для органа. Некоторые развивают джазовое направление, делают современные обработки. Чтобы привлечь публику используют самые разнообразные возможности инструмента.
А с чего началась органная традиция у нас в Санкт-Петербурге?
Даниэль Зарецкий: Петербургская органная школа, можно сказать, первая в стране. Именно у нас в 1862 году появилась первая в России консерватория, и в ней сразу был открыт органный класс. Автоматически это стало началом российской органной школы вообще. Поначалу проблема была в том, что у нас не было своего инструмента, и занятия проходили на Невском проспекте в главной немецко-лютеранской церкви святых Петра и Павла. Ситуация сохранялась почти до конца 19 века. Позже в консерватории появились два небольших органа, а уже в 1897 году в концертном зале установили большой инструмент. Кстати, одним из первых студентов и выпускников органного класса был Чайковский.
Как сегодня обстоит ситуация с органами в Петербурге, их достаточно?
Даниэль Зарецкий: Сейчас Петербург - рекордсмен по количеству инструментов в России. У нас только в концертных залах четыре замечательных больших органа: это Большой зал Филармонии, Капелла им. Глинки, залы Консерватории и Мариинского театра. Все эти органы по своему звучанию совершенно разные. В Мариинке, например, уникальный французский инструмент, таких всего два в стране. А самый интересный церковный орган, пожалуй, в финской церкви святой Марии. Это единственная в России копия барочного инструмента 18 века.
Сколько человек Санкт-Петербургская консерватория ежегодно набирает в органный класс?
Даниэль Зарецкий: Обычно в течение года у нас поступают два человека и выпускаются два человека. Специальность все-таки достаточно редкая, и набирать большой класс смысла нет - студенты ведь потом должны где-то работать. Пока с этим все в порядке: лучшие выпускники обосновываются в концертных залах либо преподают в училищах, в музыкальных школах. В целом, надо сказать, картина сохраняется. В том же 19 веке поступало примерно такое же количество абитуриентов, а обучалось порядка 10 человек на всех курсах сразу.
Вы уже продолжительное время преподаете. Не мешает ли это концертной деятельности?
Даниэль Зарецкий: Да, преподавательской деятельностью я занимаюсь уже почти 15 лет. Здесь я с 2007 года, до этого несколько лет работал приглашенным преподавателем в Нижегородской консерватории. Последние два года заведую кафедрой органа и клавесина Санкт-Петербургской консерватории. Знаете, поначалу преподавание было чем-то новым, а сейчас оно успешно сочетается с концертной деятельностью. Студенты всегда приносят какие-то новые интересные идеи и, естественно, когда работаешь с таким количеством людей, успеваешь освоить репертуар, на который у самого не хватило бы времени.
Скажите, а органный репертуар в основном остается классическим или постоянно обновляется?
Даниэль Зарецкий: Конечно, обновляется. Кстати, буквально в сентябре нам предстоит провести международный конкурс органистов имени Браудо, и как раз в этом году мы организовали специальную номинацию для композиторов. Нам было представлено 18 сочинений, жюри уже выбрало два лучших, и теперь участники конкурса должны будут на выбор исполнить одно из них. Это действительно уникальная возможность для молодых композиторов написать не просто "в стол" - их музыка будет звучать. Кроме того, победители получили право опубликовать свои сочинения.
Расскажите о конкурсе имени Браудо. Сколько в этом году будет участвовать органистов?
Даниэль Зарецкий: Вообще конкурс проводится нашей консерваторией с 2009 года - как раз тогда у нас установили новый орган. В этом году он пройдет во второй раз. Поступило более 30 заявок, к участию мы допустили 15 молодых органистов из пяти разных стран. Это и Россия, и Германия, и даже Южная Корея. К слову, жюри у нас будет просто замечательное: это лучшие специалисты из самых что ни на есть "органных мест" - Германии, Австрии, Дании, Франции. Члены жюри сыграют на открытии конкурса, а победители - на закрытии.
Существует какое-то качество, которое должно отличать органиста от других музыкантов?
Даниэль Зарецкий: В первую очередь, у органиста должна быть хорошая исполнительская воля, я бы назвал это так. Инструмент сложный и требует не только отточенной координации, но и чисто физических сил. Особенно большое количество физической энергии требуется при исполнении виртуозной музыки. Много сил уходит и при выступлениях на старинных инструментах.
И последнее. Назовите несколько композиторов, произведения которых вам нравится исполнять больше всего.
Даниэль Зарецкий: Ну какой же органный концерт без Баха? Из его предшественников - замечательный композитор Николаус Брунс. Из более позднего, романтического периода - Макс Регер. А если говорить о ныне живущих композиторах-органистах, то обратил бы внимание на француза Наджи Хакима и швейцарца Лионеля Рогга.