Николай Семенович, 23 сентября Конституционный суд принял постановление, подтвердившее конституционность нормы, устанавливающей административную ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Судя по комментариям в СМИ, решение КС устроило как противников, так и сторонников оспаривавшейся статьи 6.21 (ч.1) КоАП. Как вы думаете, почему?
Николай Бондарь: Вряд ли было бы правильно считать, что наше решение устроило всех. Как правило, так не бывает, и КС не должен к этому стремиться. Он рассматривает оспариваемые законы исключительно на предмет их соответствия требованиям Конституции, а не с точки зрения того, нравятся они кому-то или нет. В данном случае КС РФ признал оспариваемое положение не противоречащим Конституции.
Почему же в таком случае были в целом позитивные оценки постановления, в т.ч. и со стороны отдельных активистов ЛГБТ движения?
Николай Бондарь: В прессе я встречал различные, несовпадающие мнения представителей этого движения, да и не только их. Возможно, это связано с необходимостью более внимательного прочтения постановления. Ведь КС, признав оспариваемые положения не противоречащими Конституции, в то же время дал их конституционно-правовое истолкование. Оно ориентирует всех правоприменителей на недопустимость расширительного понимания установленного запрета, что является обязательным для всех, включая суды. Такой подход по своему значению сопоставим с тем, когда КС РФ признает неконституционность нормы - но не полностью, а в какой-то ее части.
Можно ли это понимать таким образом, что запрет сохраняется, но порядок его действия, реализации уточняется, меняется?
Николай Бондарь: Да, в практическом плане это примерно так и выглядит. Ведь КС, во-первых, указал, что спорная статья КоАП не предполагает вмешательства в сферу индивидуальной автономии, в том числе в сексуальное самоопределение личности. Во-вторых, отметил, что это положение не имеет целью запрещение или же официальное порицание нетрадиционных сексуальных отношений. В-третьих, данная статья не препятствует беспристрастному публичному обсуждению правового статуса сексуальных меньшинств, в том числе путем проведения в установленном законом порядке публичных мероприятий. Однако в эти мероприятия, будь то митинги или дискуссии, не должны вовлекаться несовершеннолетние, а распространяемая информация не должна быть ориентирована на них.
Может ли в таком случае идти речь об обжаловании административного штрафа, например, заявителем Алексеевым, проводившим одиночный пикет с плакатом у здания детской библиотеки?
Николай Бондарь: Юридически заявители после нашего решения могут обратиться в суд с просьбой пересмотреть свои дела, т.к. в постановлении КС есть ссылка на такую возможность. Но КС не оценивал и не вправе оценивать фактические обстоятельства по конкретным делам. Их пересмотр возможен исключительно судами общей юрисдикции, но при одном непременном условии: если ранее принятые решения (это были суды Казани и Архангельска) принимались с применением оспариваемой нормы вопреки ее конституционно-правовому толкованию, данному КС РФ.
Но тот же Алексеев, к слову, активист ЛГБТ-движения, выражал уверенность, что "прорывное" решение КС поможет принципиально изменить судебную практику и суды начнут отменять решения о запрете ЛГБТ-мероприятий. Я-то не заметил, что постановление предусматривает какие-то послабления в отношении массовых мероприятий представителей сексуальных меньшинств, пусть и пропагандистско-просветительского характера.
Николай Бондарь: Это как раз тоже связано с необходимостью правильного понимания постановления КС. Вынужден повториться: запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, в том числе посредством проведения массовых мероприятий, сохраняется. Но в то же время не могу согласиться и с противоположным мнением, например, руководителя ЛГБТ-сети в Петербурге Игоря Кочеткова, что якобы "ничего принципиально нового решение КС не указало". Повторю, конституционное истолкование соответствующих положений, безусловно, будет способствовать принятию основанных на строгом соблюдении закона объективных и справедливых решений.
СМИ тоже, наверное, в зависимости от сексуальных пристрастий, комментировали постановление КС по-разному. Но насторожил комментарий одной уважаемой газеты, которая предположила, что "при принятии постановления суд руководствовался, кроме Конституции, морально-этическими и социокультурными ценностями российского общества". Похоже, здесь что-то напутано?
Николай Бондарь: Действительно, в данном случае была допущена неточность, считаю, принципиального характера. В моем комментарии для журналистов (различных газет) говорилось о том, что "Конституционный суд руководствовался требованиями Конституции России, что предполагает как формально-юридические оценки, так и учет морально-этических, социокультурных ценностей нашего общества". Что из этого вытекает? То, что наши социокультурные ценности, в том числе семьи, детства, конституционно признаны (конкретно - это ст. 7, 38 Конституции). Речь идет, таким образом, не о неких идеологических или политических оценках, а о соответствии закрепленным в нашей Конституции ценностям семьи и брака представлений о нетрадиционных сексуальных отношениях. Да, мы признаем и гарантируем автономию личности, включая право на сексуальное самоопределение конкретной личности. Но мы прямо и открыто говорим о непринятии неких новых, "неосексуальных ценностей" наподобие однополых браков, неограниченных возможностей навязывания населению, в том числе несовершеннолетним, нетрадиционных сексуальных отношений и т.п. Ведь это фактически сексуальная вседозволенность, а не свобода, когда борьба с дискриминацией подменяется требованием особых прав для сексуальных меньшинств.
Кстати, тенденция отхода от традиционных европейских ценностей по защите семьи и детства была отмечена и в ответах на запрос КС представителей практически всех традиционных конфессий России в связи с рассматривавшимся делом. Например, в ответе Римско-Католической архиепархии Божией Матери в Москве прямо отмечено, что "вызывает серьезную озабоченность формирование в европейской правовой системе особых привилегированных правовых режимов для лиц, практикующих гомосексуальное поведение".
В заключение еще один, не менее острый вопрос. Как известно, Алексеев и другие активисты ЛГБТ намерены обратиться в Европейский суд. В связи с этим: как соотносится решение КС с международными актами в этой области?
Николай Бондарь: Уверен, при ответе на этот вопрос надо четко различать, с одной стороны, общепринятые и признаваемые в том числе Россией нормативные требования, касающиеся прав и свобод в области сексуальных отношений, и с другой - практику некоторых западных стран по этим вопросам. В этом плане наше решение полностью основывается как на Конституции РФ, так и основополагающих актах международного права, в частности, Всеобщей декларации прав человека, предусматривающей допустимость ограничений в осуществлении прав и свобод человека законом, в том числе с целью удовлетворения справедливых требований морали (пункты 1 и 2 статьи 29), Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 10), Международном пакте о гражданских и политических правах (статья 19). Что же касается современной, порой весьма агрессивной практики навязывания чуждых нашим национальным ценностям представлений о нетрадиционных сексуальных отношениях, то она для нас не может быть примером.
Россия имеет суверенное право решать эти вопросы в соответствии со своей Конституцией и основополагающими нормами международного права. Другое дело, что и сегодняшняя практика Европейского суда в этой части не может не вызывать сомнения, и, кстати, не только со стороны России. Мы и впредь будем решительно противодействовать угрозам конституционным ценностям традиционной семьи, детства, откуда бы они ни исходили. В этой связи нельзя не отметить, что сегодняшняя ситуация в семейно-родительской сфере характеризуется определенным нарастанием и иных, в частности ювенальных, угроз. Но это уже тема для отдельного обсуждения.