Алексей, можно ли утверждать на сто процентов, что вы закончили карьеру, или пока только взяли паузу?
Алексей Воевода: Шутка такая есть: сто процентов - только в морге, да и то не всегда. Поэтому могу сказать, что на 99 процентов выступать не буду. Был очень тяжелый сезон, мы, что называется, перепахали. Знаете, я ведь раньше не пил кофе, а на Играх в Сочи у нас была кофе-машина, которой мы постоянно пользовались. Нам попросту не хватало времени на сон. К тому же, был большой груз ответственности. Поизносились и морально, и физически. Чтобы выйти на уровень, который может соответствовать олимпийскому, необходимы тяжелые тренировки, которые сопряжены с риском травм.
В чем специфика работы разгоняющего? Многим кажется: прыгнули и катятся. А на самом деле, насколько разгоняющий участвует в процессе, когда боб в движении?
Алексей Воевода: Неправильным было бы делить команду на главных и не главных именно потому, что это команда. И от того, насколько она слаженно действует, зависит результат. Ты сидишь в капсуле, не видишь, что происходит, только ощущаешь, что происходит, считаешь виражи. Нужно уметь видеть трассу, что называется, с закрытыми глазами. Что касается работы разгоняющего внутри боба, то если пилот справляется, мы ничего не делаем. Но если вдруг, к примеру, пошел юз, мы потихоньку пытаемся его выправить. Этому невозможно научить, это можно только почувствовать.
Часто случалось падать на трассе?
Алексей Воевода: Два раза, и оба - в Канаде, не везет мне с ней. Сначала в двойке в Ванкувере, тогда упали очень жестко. А второй раз - в Калгари. Ехали с Никитой Захаровым, и на прямой меня выкинуло из боба, я очень здорово притерся спиной. Пытался удержаться, надорвал две ключичные связки. Но практически и не заметил, на самом деле. Как-то упал Дмитрий Степушкин, и у него оказалось стесано буквально полплеча. Так он говорит: мол, замотайте, мне еще второй забег делать. И пошел на второй забег.
Сейчас говорят о создании смешанных экипажей, где женщины будут в бобах вместе с мужчинами. Такой формат приживется?
Алексей Воевода: На этом ведь Европа настояла - эмансипация. Я ничего не имею против, если это придаст нашему виду спорта популярности. Он ведь действительно очень интересный, сотканный из множества маленьких деталей. Если будут из-за женщин смотреть бобслей - хорошо. Если нет - я не уверен, что это нужно.
До бобслея вы занимались армрестлингом. И сейчас его не оставляете?
Алексей Воевода: Не оставляю, меня буквально на днях назначили вице-президентом федерации армспорта России. У нас армрестлер - это генетическое золото. Если у тебя крепкие пальцы рук, кисти, связки, то и ноги тоже крепкие, и все тело. Ты можешь поднимать колоссальные грузы. Например, один спортсмен при весе в 65 килограмм поднимает столько же одной рукой - и для нас в этом нет ничего удивительного. Увы, на этот вид спорта министерство выделяет около 500 тысяч рублей в год. Это даже меньше, чем ничто. Ситуацию надо менять, потому что ребята постоянно выигрывают медали, побеждают на чемпионатах мира, где участвуют спортсмены из более чем 40 стран. Это серьезные турниры, к ним идет скрупулезная подготовка.
Вы всю жизнь живете в Сочи. Город сильно изменился в связи с Олимпиадой?
Алексей Воевода: Я бы не сказал, что он изменился до неузнаваемости, какие-то черты старого Сочи остались. Город все такой же теплый, но уже менее провинциальный. 15 лет назад это была хорошая, большая деревня, где каждый знал каждого. Сейчас же это спортивный мегаполис мирового уровня с хорошими дорогами и развязками. Но, в любом случае, надо еще много сил и средств туда вливать.
"Деловой завтрак" с Алексеем Воеводой