История фортепианного исполнительства знала немало виртуозных музыкантов, и все же имя Рихтера занимает в ней особое место. Рихтер был не просто выдающимся пианистом, непревзойденным интерпретатором произведений классиков и современников, но, прежде всего, музыкантом огромного масштаба, яркой личностью, человеком абсолютно ренессансного дарования. Как-то, размышляя о выставке "Век Моцарта", которая проходила в Музее изобразительных искусств им А.С.Пушкина в рамках фестиваля "Декабрьские вечера", Рихтер задумался, чье имя станет символом выставки о нашем веке: Эйнштейн, Шостакович, Пикассо? Сегодня, оглядываясь на минувшие сто лет, смело можно сказать, что именно Рихтер стал символом фортепианного искусства этого столетия.
Святослав Рихтер родился в Житомире в музыкальной семье (его отец Теофил Рихтер был органистом и преподавателем Одесской консерватории) и музыкой начал заниматься с ранних лет. О сильном влиянии отца Рихтер говорил неоднократно, "узнавая" его в музыке, которую исполнял, и чувствуя связь с ним спустя годы после его смерти (часто видел его во сне и утверждал, что именно отец "приказал" ему выучить второй том "Хорошо темперированного клавира" Баха). Сны - яркие, волнующие, тревожные были одним из самых ранних воспоминаний детства Рихтера. Уже будучи взрослым, он часто видел во сне сюжеты произведений, которые играл, встречался с композиторами, художниками, странствовал во времени...
Другим важным впечатлением детства была сестра его матери, Тамара Павловна Москалева или тетя Мэри, как ее ласково звали в семье. У нее Святослав Рихтер, а тогда просто Светик, жил несколько лет во время Гражданской войны. Именно от яркой и талантливой тети Мэри, Рихтер на всю жизнь заразился любовью к живописи: "Она все время сидела за столом с красками, рисовала, занималась графикой и нарисовала книгу про меня. Я стоял рядом и толкал ее, она говорила: "Светик, не толкайся". Тетя Мэри нарисовала "Лесную сказку", с текстом о "маленьком принце" - Светике, и эта детская книжка с трогательными рисунками и по сей день хранится в архиве Рихтера. Интерес к живописи остался у Рихтера навсегда, он часто говорил, что если бы не был музыкантом, точно стал бы художником. Рихтер брал уроки рисования у Р.Фалька, с которым близко дружил: "Фальк имел доброту направлять меня в моем желании рисовать". В 1950-70 годы музыкант сам активно рисовал, сохранилось более 50 его работ. В квартире Рихтера на Бронной часто выставлялись картины молодых художников, а в уникальном собрании его картин есть полотна Р.Фалька, В.Шухаева, Х.Хартунга, Х.Миро, М.Сарьяна, П.Пикассо и т.д. Мир пластических искусств и мир музыки для Рихтера были неразрывно связаны. Многие вспоминали о точных, почти зрительных образах, когда он говорил о музыке.
Несмотря на всемирное признание, многие премии, награды и другие почести, Рихтер всю жизнь оставался крайне скромным и внешне очень замкнутым человеком, избегал интервью. Яркая эмоциональность в исполнительстве, его любовь к театру, праздникам и карнавальным переодеваниям сочеталась в нем с поразительной строгостью, сдержанностью, с истовым стремлением к совершенству. "Разве Вы никогда не играли безупречно?", - спрашивали его. "Да, когда-то однажды, в Одессе" - отвечал гениальный пианист. Обладая универсальным даром интерпретации музыки барочной, романтической и современной, он каждый раз чувствовал когда достигал наивысшего взлета, в исполнении того или иного произведения и интуитивно отступал от него, не желая снижать планку.
На жизнь Рихтера пришлись все самые драматические страницы бурного ХХ века - гражданская война, Вторая мировая, расстрел его отца, урожденного немца, обвиненного в измене Родине, отъезд матери за границу. Отношения Рихтера с матерью были одной из самых драматических страниц в его биографии: они не виделись более 20 лет и встретились в Германии, когда она уже была тяжело больна, и Рихтеру разрешили выехать из страны. О ее смерти Рихтер узнал прямо перед своим концертом в Вене - это было самое неудачное выступление в его карьере.
В книге Юрия Борисова "По направлению к Рихтеру" великий музыкант играет "Хорошо темперированный клавир" Баха и раскладывает свою жизнь на прелюдии и фуги, начиная с самого детства. На фоне баховского цикла мелькают его воспоминания, самые яркие и самые важные фрагменты его биографии. Вот он приезжает в Москву, чтобы поступить к великому Нейгаузу. Всю ночь перед прослушиванием он ходит один по незнакомому городу, ожидая встречи с учителем, которая изменит его жизнь. И уже в ноябре 1940 года он впервые играет перед московской публикой в Малом зале консерватории. В каждой части цикла - целая жизнь. В Двенадцатой прелюдии - начало войны. Рихтер встречает на улице знакомого музыканта: "Что теперь делать, Слава? Все кончено… И чуть не плачет.- Как что делать? Заниматься!" Четырнадцатая - встреча с Ниной Львовной Дорлиак, певицей, будущей женой Рихтера. Двадцатая - встреча с мамой после разлуки, а Двадцать первая - визит к Пикассо. Одиннадцатая фуга - первое знакомство с С.Прокофьевым на квартире у Ламмов. Перелистывая композитору страницы шестой сонаты, Рихтер сразу понял: "это я буду играть". Позже, благодаря знаменательной встрече появилась Девятая соната, посвященная Рихтеру, исполнение Пятого концерта под управлением автора и, наконец, первый и последний дирижерский опыт Рихтера - в 1952 году он дирижировал на премьере симфонии-концерта для виолончели С.Прокофьева, а солировал Мстислав Ростропович.
Всю жизнь Рихтер находился в постоянном творческом поиске. Он открывал новые миры для себя и слушателей, бесконечно гастролировал, как по мировым столицам, так и по российской глубинке, основывал фестивали в Москве, Тарусе, Италии, выступал в ансамбле с великим музыкантами. По рассказам, еще при жизни Рихтера в одну из его юбилейных дат к нему приехал посол Франции, командированный ЮНЕСКО с дипломатической миссией - планировали объявить Год Рихтера. Великий пианист был непреклонен и решительно обещал никогда больше не приезжать в Европу, если такое произойдет. Сегодня, в день столетия Рихтера, к сожалению, уже не у кого спросить согласия. Но можно оглянуться назад и еще раз прикоснуться к тому музыкальному наследию, который оставил нам один из величайших пианистов ХХ века.