Это будто о нем написал в стихах Григорий Глазов, который с Ковалем не был знаком:
Далеко родимая сторонка,
Вечер вставил в окна синеву,
Затеряйся где-то похоронка,
Если, если до рассвета доживу…
Слова стали песней, и ее теперь часто исполняют на встречах с ветеранами. А мне довелось услышать не придуманный, из первых уст рассказ о том, что пришлось пережить командиру отделения автоматчиков сержанту Ковалю из 917-го стрелкового полка 99-й стрелковой дивизии в ноябрьские дни 1944 года.
- Наш полк в конце войны носил почетное наименование "Львовский", а дивизия была "Житомирской", - не без гордости уточняет Владимир Евстафьевич. - Житомир, Бердичев, Старый Солотвин - это мои родные места. Оттуда, как только исполнилось восемнадцать, я уходил на фронт…
Сначала была полковая школа младших командиров, а уже оттуда, получив две сержантские лычки, Коваль попал в боевые порядки 99-й Житомирской стрелковой дивизии, освобождавшей от захватчиков его родные места. В августе - сентябре 44-го с боями прошли Молдавию, затем - Румыния, откуда дивизию перебросили и нацелили на Будапешт.
Там, у селения Диал, все и случилось.
При отражении немецкой контратаки разрывная пуля угодила Ковалю в правое бедро, изнутри посекла осколками кость, сухожилия и мышцы. Обездвиженный, с большой потерей крови боец остался на территории, снова занятой врагом. Немцы его приняли за погибшего и добивать не стали. А он, едва наступили сумерки, нашел единственное в тех условиях укрытие - собачью будку, и затаился там в надежде на скорое наше наступление…
Лишь на исходе третьих суток тяжело раненого бойца, уже теряющего сознание, подобрали и доставили в госпиталь наши санитары.
Тем временем из штаба 917-го полка в военкомат Бердичева, откуда призывался Коваль на военную службу, ушло извещение на имя отца о том, что его "сын рядовой Коваль Владимир Евстафьевич в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 5 ноября 1944 года и похоронен с отданием воинских почестей в селе Такшино, Венгия".
Отойди ты, смерть моя, в сторонку,
Мне вернуться надо наяву -
Затеряйся где-то похоронка,
Если, если до рассвета доживу…
Он выжил! И фронтовые хирурги, которых по сию пору благодарит Владимир Коваль, сумели даже спасти ногу безусому сержанту - свой девятнадцатый день рождения он отметил в госпитале…
В июле 1946 года, уже после войны, оставшегося на службе сержанта Коваля В.Е. по совокупности боевых отличий и в связи с тяжелым ранением на фронте командир полка представил к ордену Красной Звезды. В штабе Киевского военного округа (им тогда командовал генерал-полковник Гречко, будущий министр обороны СССР) сочли, что фронтовик достоин ордена Славы 3-й степени. А когда готовился уже сам приказ о награждении, чья-то неведомая штабная рука рядом с фамилией Коваля сделала карандашом пометку "Б/з". То есть - медалью "За боевые заслуги".
Похоронка не затерялась - в Бердичев пришла уже в декабре 1944-го. А вот награду свою оставшийся в живых фронтовик получил только в феврале 2012 года.
- Сын моего товарища по службе Алексей Семенович Третьяков искал среди архивных документов сведения об отце, - рассказывает еще одну непридуманную историю Коваль. - И там же обнаружил наградной лист на меня…
В 1949 году окончил Киевское самоходно-артиллерийское училище и в звании лейтенанта был направлен на должность командира учебного танкового взвода в Уральском военном округе. В дальнейшем служил в Группе советских войск в Германии, Прибалтийском и Московском военных округах, в Генеральном штабе. В 1984 году вышел в отставку в звании полковника с должности заместителя начальника штаба Московского военного округа.
С 1994 года по 2006-й работал в Российском комитете ветеранов войны и военной службы помощником председателя комитета В.Л. Говорова. Награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" III степени, орденами Дружбы, Почета, многими медалями.
Живет в Москве, где и собирается вместе со всеми отметить юбилейный День Победы.