Безусловно, у пианистов был и самый сложный выбор. Хотя бы потому, что изначально к конкурсу допустили большее число участников, чем позиционировалось по регламенту: вместо 30 - 36 конкурсантов. Соответственно к дальнейшим соревнованиям надо было не пропустить две трети музыкантов. Причем, речь на этот раз вообще не шла о тех, кто не удачно сыграл. Таких на конкурсе почти не было. Первый тур нынешнего фортепианного "Чайковского" вылился, по сути, в пятидневный марафон рециталов на сцене Большого зала консерватории, где каждый пианист проходил не 50-минутный тест, а играл концерт. И в этом смысле аналогов нынешнему 1 туру Чайковского в конкурсах пока нет. Технический блеск, внятные интерпретации, яркий индивидуальный стиль продемонстрировали почти все, причем, в ограниченных условиях программного "принта", когда со сцены звучали одни и те же "Метели", "Дикие охоты" Листа, сонаты Бетховена и "Думки" Чайковского.
Понятно, что при любом раскладе "жертвы" бы были. Но после решений, принятых жюри, стало как-то очевидно, что откровения на нынешнем конкурсе остались позади. Многие из тех, кто казались безусловными участниками следующих туров, выбыли с конкурса. И поклонники уже начинают возвращаться в архив трансляций, чтобы еще раз послушать выступления Юрия Фаворина - рафинировано тонкого интерпретатора Чайковского, Бетховена, Рахманинова, творящего музыку в пропорциях "золотого сечения", или Андрея Гугнина с его незабываемой де-героизированой бетховенской "Апассионатой", может быть, впервые раскрывшейся, как ажитато романтической души, или обаятельного Чэня Мойе из Китая, покорившего уравновешенной, не пафосной виртуозностью и какой-то ясной простотой в Прелюдии и фуге из баховского Темперированного клавира, в Десятой сонате Моцарта, в шопеновско-листовском репертуаре. Выпали из конкурса и крепкие виртуозы с интересной исполнительской артикуляцией и индивидуальным стилем - Дмитрий Шишкин, Дмитрий Онищенко, Алексей Петров.
Но совершенно отдельным, эксклюзивным событием этого конкурса Чайковского стало исполнение 32-й Сонаты Бетховена Андреем Коробейниковым. "Отверженный" XIII Конкурса Чайковского на этот раз он приехал из Лондона в Москву, чтобы выступить на сцене Большого зала консерватории. И этот его концерт войдет теперь, независимо от результата, в свод музыкальных вершин Конкурса Чайковского. Сначала - Прелюдия и фуга си-мажор из 1 тома Хорошо темперированного клавира, унизанные бурлящими мордентами и трелями поверх простых баховских линий, потом резкая, быстрая "Масленица" Чайковского, потом - "ментальные" экспромты Этюдов Листа, Шопена, Рахманинова, исполненные без перерыва, чтобы внезапно сорваться в "транс" 32-й сонаты Бетховена. В ясновидение живого предсмертного сознания Бетховена. Ничего подобного слышать еще не приходилось: это даже не трактовка Сонаты, а живая ткань из звуков, внутренних монологов, бетховенской душевной тоски и взрывов, опрокидываний из потустороннего мира в прошлое, где есть его "ангел мой", его любовь, его чувства, которые не поддаются никакому выражению, кроме обрыва внутрь себя.
А там - не только бетховенский предсмертный пульс, но и музыкальные слои - от барочной полифонии, венской техники, до джазового драйва, и тут же - словно не связанные между собой медленные гармонии в Ариетте - распавшиеся, как в смерти, траур и нежность, безнадежность и тоска, пронзительные до боли крещендо и неожиданно - просветление, сияние, катарсис. Уже явно по ту сторону. Выбросить из истории музыки эту 32-ю сонату Бетховена уже нельзя. Независимо от того, прошел или не прошел Андрей Коробейников во второй тур, его 32-я Соната Бетховена останется в истории. А Конкурс Чайковского продолжит свой фортепианный "политес". Во втором туре мы услышим российских пианистов Сергея Редькина, Даниила Харитонова, Илью Рашковского, Михаила Турпанова, Николая Медведева, Дмитрия Маслеева, а также Марию Мазо (Германия), Рида Тецлофа и Джорджа Ли (США), Люка Дебарга (Франция), Лукаса Генюшаса (Россия-Литва), Юлию Кочубан (Польша).