Пан профессор, Вы дирижировали большинством оркестров мира, в нашей стране бывали много раз. Как вам работается с российскими оркестрами?
Кшиштоф Пендерецкий: Прекрасно! У вас хорошие оркестры, замечательные музыканты открытые для новой музыки. Я уже не говорю о старших поколениях. Мне посчастливилось общаться с замечательными русскими музыкантами, например, с Мстиславом Ростроповичем у нас были прекрасные отношения, мы отлично друг друга понимали. Да что говорить, мне же за восемьдесят, я встречался с Игорем Стравинским, общался с Дмитрием Шостаковичем, который часто бывал в Польше.
Они оказали влияние на ваше творчество?
Кшиштоф Пендерецкий: Да, конечно, особенно поначалу. Вообще, у меня классическое музыкальное образование, и для меня это очень важно. Я прошел все ступени, с пяти лет обучаясь игре на скрипке. Скрипачом я мечтал стать с детства, и у меня довольно неплохо получалось, но, когда мне было двадцать лет, я бросил скрипку. Я и до этого что-то сочинял, меня вдохновляли виртуозы - Никколо Паганини, Генрик Венявский. А когда я приехал продолжать образование в Кракове, мой профессор обратил на меня внимание, заметил, что мне хорошо даются теоретические дисциплины. Я, наверное, мог бы стать неплохим скрипачом, но не жалею, что сделал такой выбор.
Вы обучались на классике, а занялись авангардом. Почему?
Кшиштоф Пендерецкий: Были такие времена. В начале 50-х годов мы находились под влиянием народной музыки, так называемой "ждановщины". Во время учебы я соприкоснулся с эстетикой музыки, которую в то время писали в Советском Союзе, и какое-то время меня это занимало. А в 1956-м году все изменилось. Для польских композиторов это время стало переломным, все начали писать "западную" музыку. И я тоже попал под влияние авангарда, который пришел к нам с Запада. А уже в 58-59-м годах я стал искать свою музыку. И в таких произведениях, как Anaclasis или, еще раньше, "Плач по жертвам Хиросимы", "Полиморфия" уже есть свой собственный язык.
А это правда, что основой для "Полиморфии" послужила электрокардиограмма?
Кшиштоф Пендерецкий: Да, моя электрокардиограмма. Моего сердца. Один знакомый врач сказал мне как-то, посмотрев на ноты, что если это действительно так, у меня давно должен был бы случиться инфаркт, и не один. Но я, конечно, не воспроизводил ее точно. Вообще, в те времена я искал новые, чистые звуки, в том числе и довольно неприятные. И некоторые из них благодаря мне получили свои символы. Например, игра за подставкой, игра по подгрифнику, постукивание смычком по пульту. Я хотел быть другим среди других. Играть мою музыку было сложно. Если вы взглянете на партитуру "Полиморфии", то поймете, почему. В Германии брались, а во Франции и тем более в Италии отказывались наотрез. И в Польше некоторые оркестры бунтовали. А в России - никогда, были только рады возможности узнать что-то новое. Но, пройдя какие-то этапы, я отошел от этого направления и уже пишу более спокойную музыку.
Я слышала, что вы единственный в социалистической Польше писали духовную музыку, несмотря на то, что это было запрещено.
Кшиштоф Пендерецкий: Я ее именно поэтому и писал. Уже в 50-е годы я написал "Псалмы Давида", но в Польше это не играли. Впрочем, тогда не играли и духовную музыку Баха, ну, только если с немецким текстом, который большинство поляков не понимало. Но, в том числе, благодаря "Псалмам" мне повезло уже тогда попасть за границу. В 1959 году был объявлен конкурс союза польских композиторов. Наградой был загранпаспорт. В те времена это было недостижимой мечтой! Я каждый год отправлял заявку на участие в Дармштадтском фестивале современной музыки в Германии и каждый раз получал отказ. И чтобы наверняка выиграть конкурс, я сочинил три произведения в разных стилях, в том числе "Псалмы Давида". Писал одно правой рукой, одно - левой, и одно попросил записать друга, благо работы были анонимными. И получил первые премии во всех трех категориях. Так состоялась моя первая заграничная поездка, в Италию. Я всегда интересовался древним искусством, архитектурой, литературой. Мои отец и дед были образованными людьми, знали греческий и латынь, в нашем доме была обширная библиотека, и у меня была возможность познакомиться со многими книгами. Италия была для меня чем-то недосягаемым. И вот я получил сто долларов и шесть недель провел в этой стране. Объездил все. А ел только шоколад, поскольку он был самым дешевым продуктом, и раз в день - спагетти. Я вернулся в Польшу, поэтому меня начали выпускать.
Сейчас вы довольно редко сами встаете за дирижерский пульт. По какому принципу выбираете, куда поедете, а куда нет?
Кшиштоф Пендерецкий: Есть места, в которые хочется возвращаться. Я выбираю те места, где был хороший оркестр, удачный концерт. В Россию я возвращаюсь всегда. На днях еду в Москву и Санкт-Петербург с оркестром Sinfonia Varsovia. В числе произведений, которые мы будем исполнять, есть и мой Двойной концерт для скрипки и альта с оркестром. Солисты - талантливые российские музыканты (Никита Борисоглебский и Максим Рысанов. - Прим. ред.). Я уверен, что нам нужен этот культурный обмен, это очень важно.
Вы ездите по всему миру, могли бы поселиться в любой стране, но выбрали польскую деревню Луславице под Краковом. Почему?
Кшиштоф Пендерецкий: Трудно сказать... Думаю, большую роль сыграли мои корни, воспитание. Я воспитывался в доме, где были очень сильны польские традиции, и, мне кажется, что это остается в человеке навсегда. Я годами жил в Австрии, в США, в Швейцарии, но одной ногой всегда оставался здесь. Старался приезжать как можно чаще. Мне кажется, что также происходит и в России - россияне в основном тоже стремятся жить на родине. Немец может поехать в Америку и забывает о своей стране, а мы, славяне, не забываем.
Когда вы успеваете писать? Ведь вы все время в разъездах! Я посмотрела ваш график. Вчера вы были во Львове, неделю назад - в Гонконге.
Кшиштоф Пендерецкий: Раньше мог писать и в дороге, теперь уже нет. Куда бы я ни поехал - везде встречи, репетиции, интервью. Нет нужного покоя. Лучше всего мне пишется в Луславицах. И вот этот большой стол - мое рабочее место. Видите, со всех сторон ноты. Жена все время со мной воюет, мол, развел тут беспорядок. Но это для нее беспорядок, а я так работаю: то с одной стороны стола сяду, то с другой. Два-три произведения вчерне набрасываю.
Рядом со мной лежит "Колыбельная".
Кшиштоф Пендерецкий: Да, это к спектаклю о гениальном польском артисте Тадеуше Канторе - брате моей мамы. Но это исключение. Я уже не пишу музыку для кино и театра. Раньше писал очень много, и мне это нравилось. Но когда ты создаешь саундтрек, он должен подчиняться изображению, а я предпочитаю делать что-то свое. Лучше уж я напишу свою симфонию. Впрочем, когда ко мне обращаются с просьбой взять из уже готовой музыки какие-то фрагменты, я часто соглашаюсь. Например, Стэнли Кубрик взял для своего фильма "Сияние" фрагменты нескольких моих произведений. Разве можно отказать такому мастеру? Я сделал лишь одно исключение для кино - сам предложил нашему режиссеру Анджею Вайде написать музыку к его фильму "Катынь". Ведь для меня это очень личная история: мой дядя, как и отец Вайды, был расстрелян в Катыни. Потом, когда я впервые смотрел этот фильм, я плакал как ребенок. Я не мог сдержаться - в этот момент я увидел, как он погиб.
Вы создали в Луславицах настоящую музыкальную Мекку - Европейский центр музыки Кшиштофа Пендерецкого. Туда приезжают молодые музыканты со всего мира...
Кшиштоф Пендерецкий: Да, я сам его придумал, он был построен на моей земле по моему замыслу, и я чувствую себя ответственным за этот проект, ведь он носит мое имя. Там есть зал на 700 человек, проходит около ста пятидесяти концертов в год, к тому же талантливые молодые люди из разных стран мира приезжают на курсы для определенных инструментов. Мы собираем там и детский оркестр. Предыдущие наши дети уже выросли, сейчас уже второй состав концертирует по Польше. Я хотел что-то оставить после себя. Что-то важное. Музыку и свой любимый парк в Луславице.
Об этом парке ходят легенды!
Кшиштоф Пендерецкий: Да, деревья - это моя вторая страсть после музыки! Я создал этот парк практически с нуля. Когда я купил имение в Луславицах, там был очень старый дом 18-го века и остатки старого парка, а вокруг - поля и луга, на которых паслись коровы. Когда-то там жила сестра великого польского художника Яцека Мальчевского, он часто бывал у нее, рисовал там свои картины, и мой выбор определила некая традиция этого места. Я восстановил усадьбу и начал собирать коллекцию деревьев: привозить их из разных стран и сажать в этом парке. Все начиналось с пары гектаров, а сейчас их уже тридцать. Я занимаюсь этим уже больше сорока лет, посадил тысячи деревьев. Все придумываю сам, соблюдая принципы ландшафтной архитектуры. Эта работа помогает мне снимать напряжение и одновременно дает вдохновение. Сейчас это красивейший старый парк с аллеями и беседками. Я посадил также лабиринт на четыре тысячи квадратных метров. Теперь, когда он вырос, я уже и сам боюсь туда заходить без своего садовника - могу заблудиться. Впрочем, на то и лабиринт, чтобы в нем потеряться. Вообще, я уверен, что творческий путь композитора, да и любого другого творца, - это лабиринт, поиск дорог, иногда скрытых от глаз. Нельзя идти по прямой дороге, нужно всегда искать новые повороты. Я всю жизнь иду по лабиринту, это для меня очень символично.
Так это и есть рецепт вашего успеха? Все время искать новые дороги?
Кшиштоф Пендерецкий: Просто искать, быть в постоянном поиске. Есть композиторы, которые чему-то научились, и всю жизнь это делают. А я все еще ищу и блуждаю.
Кшиштоф Пендерецкий родился 23 ноября 1933 года в городе Дембице. Сочинять музыку начал в возрасте 8 лет - из-за того что во время войны было невозможно достать ноты с этюдами для скрипки, сам писал их вместе со своим учителем музыки. В 1958 году окончил Краковскую высшую музыкальную школу (сейчас - Музыкальная академия) и остался преподавать на кафедре композиции. В дальнейшем занимался преподаванием и писал музыку в разных странах мира, в 1972 году на 15 лет стал ректором родной Музыкальной академии. Первое публичное выступление Кшиштофа Пендерецкого состоялось в 1959 году на фестивале "Варшавская осень". Тогда же он сочинил "Плач по жертвам Хиросимы" - одну из наиболее известных и чаще всего исполняемых композиций, за которую был удостоен награды ЮНЕСКО. В эти годы он получил всемирную известность как один из главных представителей восточно-европейского музыкального авангарда. Музыку Пендерецкого использовали в своих фильмах ведущие режиссеры мира, в том числе Стэнли Кубрик, Мартин Скорсезе, Дэвид Линч, Ален Рене, Анджей Вайда. В 1972 году он начал карьеру дирижера, дирижирует ведущими оркестрами мира. В 1997 году стал художественным руководителем польского оркестра Sinfonia Varsovia. В 2013 году в деревне Луславице под Краковом открыл международную музыкальную академию "Европейский центр музыки Кшиштофа Пендерецкого". Является почетным доктором многих музыкальных учебных заведений мира, в том числе Московской государственной консерватории и Санкт-Петербургской консерватории им. Римского-Корсакова. Женат, трое детей.