Можно ли ожидать, что образцы, привезенные с Антарктиды, позволят сделать какие-то научные открытия?
Виктор Гроховский: Вы знаете, метеоритов похожих нет. В каждом метеорите я нахожу нечто, что с первого взгляда необъяснимо. Это и дает толчок в исследованиях. На Южном материке есть самые разные метеориты - лунные, марсианские, много редких по классификации метеоритов, в которой закреплены сотни видов. Все они с разных родительских тел - астероидов, планет, поэтому мы с нетерпением ждем, что же ребятам удастся привезти из экспедиции.
Попадая на Землю, метеоритное вещество неизбежно вступает во взаимодействие с окружающей средой, постепенно разрушается. А как протекают эти процессы на Южном материке? Есть ли особые правила работы с метеоритами в условиях Антарктиды?
Виктор Гроховский: Попадая в лед, осколок консервируется на миллионы лет и очень хорошо сохраняет форму и состав. У многих метеоритов присутствует так называемый "ледовый загар" - изменение внешнего вида поверхности фрагмента в результате длительных атмосферных и солнечных воздействий. Благодаря отрицательным температурам процесс коррозии металлов, которые могут содержаться в метеорите, идет значительно медленнее.
С какими трудностями вы столкнулись при подготовке первой такой поездки в нашей стране?
Виктор Гроховский: Требования оказались очень сложные - по здоровью участников экспедиции, по организации командировок, по оформлению визы, по получению денежных средств и их распределению. Бюрократии много, и я, как руководитель, только этим и занимался в последние месяцы. Приятно, что желающих было очень много, добровольцев поработать в нашей экспедиции лет на пять вперед наберется.
Отбирали лучших?
Виктор Гроховский: Это настоящие профессионалы, которые имеют опыт и на высоте, и в морозной обстановке. Трое - альпинисты высокого класса, трое - спортивные туристы, побывавшие во всех уголках страны. Отбор был очень жестким. Мы ориентировались на людей, с которыми уже работали, трое уже участвовали в наших метеоритных экспедициях. Например, Михаил Ларионов защитил диссертацию по метеоритам. О том, что выбирали лучших, говорит и тот факт, что часть участников экспедиции проживают в других городах России, так, Виталий Лазо приписан к Петропавловку-Камчатскому, а Андрей Королев - к Перми. Здесь мы тоже столкнулись с небольшими трудностями, первым делом нужно было их взять на работу в лабораторию, чтобы спокойно оформлять командировки.
Вы говорили о здоровье участников. Наверное, требования как к космонавтам?
Виктор Гроховский: Требования по здоровью особые, всем нужно было пройти комиссию для работы в полярных районах. Отбор был достаточно жесткий, но все допущены к работе. Впрочем, те, кто надолго уезжают работать на Антарктиду, проходят еще более серьезные медосмотр, например, проверяют даже то, были ли операции по удалению аппендицита. Видимо, это эхо истории врача Леонида Рогозова, который в 1961 году сделал сам себе аналогичную операцию, работая в Антарктиде.
А как продвигался сбор средств для научной экспедиции? Давайте подробнее поговорим о бюджете.
Виктор Гроховский: Основные затраты - это дорога, со всем остальным легче. Например, в команде у нас люди не случайные, все они альпинисты и базовое снаряжение у них есть. Нужно было групповое снаряжение - специальные палатки и оборудование. Поскольку там постоянные ветра и холод, поэтому палатка должна быть многослойной, чтобы выжить в этих условиях. Нужны были горелки, "кошки", ледорубы. Мы планировали снегоходы, поскольку все международные экспедиции перемещаются на снегоходах, но пока у нас денег на это нет. Мобильность в результате будет небольшой - из лагеря им нужно будет выдвигаться в район обследований и возвращаться обратно пешком или перемещать лагерь.
Сколько есть денег?
Виктор Гроховский: У нас есть контракт с компанией в Кейптауне, которая обеспечивает перелет и доставку до лагеря. Контракт самый затратный - более 100 тысяч евро. Под него зарезервировали деньги, с этим все в порядке. Со всем остальным - нет. Мы, сотрудники лаборатории, и наши близкие сами вносим свои сбережения в надежде, что потом они вернутся. Но и сейчас, для того чтобы чувствовать себя спокойно, нам не хватает 2-3 миллиона. Приходится экономить - убрали снегоходы, дополнительное снаряжение, специальную спутниковую связь для трансляций.
Связи не будет?
Виктор Гроховский: Будет. Это важное требование безопасности работы в Антарктиде, поэтому у нас будут 2 спутниковых телефона для сеансов связи. Но сначала речь шла о том, что давать видеотрансляции, они предполагают передачу большого объема информации, а этого мы пока не можем себе позволить.
Неужели не нашлось меценатов, которые вложились бы в столь важное для российской науки событие?
Виктор Гроховский: Меценаты - это красивое слово, но в реальности пока у нас тех, кто взялся бы и на протяжении многих лет вкладывал свои средства в достижение таких целей, нет. Впрочем, спонсоры у нас есть, и они правда очень помогают. Из 12 миллионов в нашей смете одна компания дала миллион, вторая - помогла с провизией, третья - со снаряжением, четвертая - предоставила компьютеры. Но основная финансовая нагрузка легла на УрФУ. Также студенты работали самостоятельно и смогли собрать 222 тысячи рублей. Но это всего 2 процентов от общего бюджета. Но мы надеемся, что по результатам первой экспедиции покажем людям, какие важные и нужные открытия можно совершить, собрав внеземное вещество в Антарктиде. И покажем, что метеоритные экспедиции нашей страны - это не только направление работы для университетов, а задача государственного уровня.
Поддержать первую метеоритную экспедицию в Антарктиду можно на странице проекта
Антарктида