Сегодня мир пианизма стал очень многоликим. Насколько все изменилось со времен, скажем, вашей молодости?
Ефим Бронфман: Трудно ответить на этот вопрос. Но очевидно, что в мире появилось очень много талантливых пианистов, на мой взгляд, даже больше, чем десять лет назад. Вероятно, есть много хороших учителей. Мне кажется, можно говорить о расцвете фортепианного искусства.
Сегодня играют все - от мала до велика. Как слушателю не потонуть в море имен?
Ефим Бронфман: Публике все интересно. Особым вниманием всегда пользовались вундеркинды. Вопрос лишь в том, что будет с ними через 10-20 лет. Вундеркиндов надо поливать как цветы, правильно за ними ухаживать, не давать им слишком много бывать на публике с самого раннего возраста, чтобы у них оставалось достаточно времени на развитие не только как музыканта, но и как человека в других сферах жизни. Но и на "стариков" воспитанная годами российская публика никогда не перестанет ходить.
Кто является главным промоутером пианиста? Дирижер? Агент? Не каждому гению сразу удается добиться своего места под солнцем.
Ефим Бронфман: Вот гению как раз нетрудно пробиваться, его сразу заметят. Но дело в том, что есть не только гении, но и много замечательных музыкантов, которые тоже нужны. Хорошие музыканты не всегда готовы к жизни гениев. Вы даже не можете себе представить насколько сложно вести образ жизни солиста, переезжать из гостиницы в гостиницу, из города в город, выдерживать смену часовых поясов. А играть требуется всегда на очень высоком уровне, на каком только возможно. Не все обладают такой чертой нашей профессии.
Что это за черта?
Ефим Бронфман: Надо быть немного быком, уметь постоять за себя, выдерживать стрессы и много других вещей.
Но, к примеру, Даниила Трифонова едва ли можно назвать быком, тем не менее, его пианистическая карьера уже набрала невероятные обороты в мире.
Ефим Бронфман: Ну, он - суперталант, во-первых. Во-вторых, очень молодой, у него все впереди. Я очень надеюсь, что он пройдет испытание достойно, и мы сможем через десять лет говорить о нем так же, как и сейчас.
Одним из красноречивых ответов о промоутировании может быть, наверно, практика Валерия Гергиева, активно продвигающего молодых пианистов.
Ефим Бронфман: Конечно, Валерий Гергиев делает это очень успешно, оказывая громадную поддержку молодым музыкантам. Но один дирижер не может сделать все. Если пианист играет только с Гергиевым, то карьера его, возможно, тоже может быть хорошей. Но и Гергиев не может играть только с одним пианистом все концерты. Музыканта должны приглашать и другие оркестры и дирижеры. Только в этом случае речь может идти о настоящей карьере.
Как вы формируете свои концертные программы?
Ефим Бронфман: Каждый год я стараюсь играть по 2-3 разных программы, формирование которых зависит от разных факторов. В этом году я играю в нескольких городах все сонаты Прокофьева. В Петербурге исполню три его сонаты. За сезон у меня получается не больше ста концертов. Летом я стараюсь не работать, чтобы выучивать репертуар и готовиться к следующему сезону.
Есть музыка, которую вы давно не играли, по которой соскучились?
Ефим Бронфман: Хочется вернуться к сонатам Бетховена, Шуберта, хочется больше играть Баха, Дебюсси. Репертуар большой, желаний много, а времени мало. Плохая комбинация.
Вы включаете в свои выступления и сочинения ныне живущих композиторов, среди которых, например, музыка Йорга Видманна.
Ефим Бронфман: Да, он написал для меня замечательный фортепианный концерт, который я исполнил впервые в Берлинской филармонии год назад, впереди - его американские премьеры в Сан-Франциско, Кливленде и Бостоне. Йорг - великолепный композитор пишущий очень хорошую музыку. Я всегда высоко ценил сотрудничество с другими музыкантами, будь то композиторы или инструменталисты, не люблю быть одиночкой. Работать с композиторами для меня очень важно. Композиторы - лучшие музыканты, слышащие музыку гораздо глубже, чем многие исполнители или даже дирижеры. Мне кажется, что через современных композиторов я учусь глубже понимать Бетховена или Шубертам. Меня очень увлекает этот творческий процесс написания музыки. История музыки очень короткая, и все современные композиторы в той или иной мере связаны с прошлым, с которым они соединяют и меня. Мне страшно интересно как мыслят композиторы, я всегда им проигрываю их музыку, получаю от них новые идеи. Это обогащает мою жизнь.
Какой должна быть свеженаписанная музыка, чтобы вы согласились ее исполнить?
Ефим Бронфман: Я даю композиторам полную свободу. Но я работаю только с теми, кто мне нравится, скажу просто. Музыка должна идти от сердца, должна быть эмоциональной и неважно, будет она написана в 12-тоновой технике или в любой другой. Мое дело - исполнять, я все сыграю.