Российские писатели рассказали о судьбах своих воевавших родственников

Накануне Дня Победы писатели, чьи книги вошли в длинный список нынешнего XI сезона "Большой книги", прислали нам свои истории. "Российская газета" публикует сегодня некоторые из них.

Он воевал - ему виднее

Сергей Кузнецов:

Мой дед, Игорь Михайлович Кузнецов, отправился на фронт добровольцем.

Воевал в пехоте, был демобилизован по ранению. Про войну я его не расспрашивал - что происходило с дедом на фронте, я знаю только в пересказе моего папы. Знаю немного, но, кажется, знаю самое главное.

Еще мальчишкой папа спросил отца, почему тот почти ничего не рассказывает о войне. А дед ответил:

- А чего об этом рассказывать? Там только кровь и грязь.

Мне кажется, это и есть главное, что нужно знать о любой войне. Во всяком случае, так считал мой дед.

Он воевал - ему виднее.

Ростом был всего метр шестьдесят пять

Захар Прилепин:

Николай Егорович Нисифоров (на фото слева), мой дед по материнской линии, 1923 года рождения, - первый военный призыв, поколение, которое проредили в Отечественную больше всех. Им предстояло пройти почти все четыре года - и это мало кому удалось... Он стал пулеметчиком, получил свой, 600 выстрелов в минуту, пулемет "максим", 20 кг весом - и это без станка, обязательной (спасающей от перегрева) воды и патронов. Без патронов все это богатство весило уже 65 кг, больше самого деда, он был 1,65 ростом и весил, может, 50 кг. А были еще и патроны - по тысяче в каждой ленте.

Похоронка пришла в 43-м

Евгений Водолазкин:

Мой дед, Михаил Федорович Водолазкин, во время войны был танкистом. Погиб в феврале 1943 года под хутором Коржевским Краснодарского края. Сохранилась его фотография для какого-то документа, которую мне удалось увеличить, и похоронка, присланная его вдове:

"Извещение

Ваш муж, красноармеец Водолазкин Михаил Федорович, уроженец Орджоникидзевского края Буденновского р-на с. Орловки, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 13 февраля 1943 г. Похоронен: Краснодарский край, хутор Коржевский".

Выходной пиджак со знаком "Гвардия"

Вадим Ярмолинец:

Одно из самых ярких воспоминаний детства: мы идем с отцом на Приморский бульвар, где играет военный оркестр, и много людей с цветами и флагами. На отце выходной черный пиджак с орденом Красной Звезды, медалями и непременным знаком "Гвардия". Я невероятно горжусь им и немного ревную. Я слышал, как о нем говорят: "интересный мужчина". Я ловлю обращенные на него взгляды женщин. Они смущают и тревожат меня, мне хочется, чтобы рядом с нами была мать. Я не мог знать тогда, что в этих взглядах был тот страшный опыт женщин военного поколения, о котором позже я узнал из наших любимых книг и фильмов.

Папа вспоминает запах его кобуры

Александр Иличевский:

Встреченные в жизни ветераны никогда не рассказывали о войне в моем присутствии. Кое-что я знаю от их близких родственников, но и то шепотом. Бабушка, фронтовой военврач, ни единым словом не обмолвилась. Знаю что-то только от отца, четырехлетним ребенком прятавшимся от обхода под госпитальными кроватями в Могилеве. Раненые прикрывали его одеялами. Для отца запах мази Вишневского - аромат детства. Был случай, когда я на рыбалке пытался разговорить бывшего штурмана Пе-2 - высокого аристократичного старика, очень хорошего ленинградского архитектора. Мы с ним на живца ловили судаков на Оке. Он поддался и начал было что-то рассказывать, но вдруг послал меня по матушке, резко замолчал и помрачнел. А потом ему стало плохо с сердцем. И клюнувшего у него в этот момент судачка пришлось вытаскивать мне. Потом он у костра отошел понемногу и пробормотал: "Вспомнил, как горели". И больше ни слова. Всю сознательную жизнь я признавал ровно один государственный праздник - День Победы. Не думал, что придется изменить календарь и отметить его сегодня, а не 9 Мая.

На фотке отец на коленях деда Семена, перед его уходом на фронт. Вскоре его рота штурмовала в Белоруссии Подровное. За эту операцию он получил орден Красной Звезды, но не успел взять в руки, потому что погиб 1 января 1944 года. Разведка промахнулась, и рота нарвалась на дзот. Об ордене мы узнали недавно - благодаря сайту "Подвиг народа".

Его вдова, моя бабушка, с сыновьями (дочь умерла в детдоме) несколько раз ездила в Белоруссию, пыталась найти могилу. Но нашел ее только я, после ее смерти. И привез в Печищи отца. Папа помнит запах кобуры своего отца... Бабушка была очень тяжелым человеком, говорила: "Бога нет". А когда я родился - поздравила маму и вздохнула: "Вот еще один мученик народился". Мать страшно обиделась. А я все чаще почему-то про это вспоминаю. Наверное, это зрелость.

Снять на фото было некому

Алексей Слаповский:

У меня нет фотографии деда по отцу: жил в селе, снимать некому. Даже на паспорт не снимали - не было паспортов. Часто у колхозников первые фотографии появлялись, когда они шли в армию или на фронт. И деда сняли за год до гибели. Но фото не сохранилось. Осталась фамилия на мемориальной плите, которую я увидел, когда приехал в село Алексеевка Саратовской области, откуда пошел наш род. На этой доске многие фамилии повторяются - людей выбивало гнездами, семьями. Только фамилии. Но мне они говорят больше любых фотографий

Игорь Михайлович Кузнецов, дед писателя, ушел на фронт добровольцем и вспоминать войну не любил.

Евгений Водолазкин прислал и фото деда, Михаила Федоровича, и похоронку, пришедшую в феврале 1943-го.

Отец Александра Иличевского на коленях деда Семена перед его уходом на фронт. Дед погиб в 44-м, в бою под белорусским Подровным.

Николай Егорович Нисифоров, дед Захара Прилепина, отслужил всю войну пулеметчиком. На снимке он слева, с фронтовым товарищем.

На гимнастерке у отца писателя Вадима Ярмолинца - боевой орден Красной Звезды.

Полностью материал читайте на сайте ГодЛитературы.РФ