Этот музейный комплекс находится близ Гамбурга на месте концлагеря, где погибло более 50 тысяч человек - в основном советских граждан. Сейчас туда водят школьников, полицейских, юристов и сотрудников мэрии. А когда-то бюргеры старались забыть об ужасах, которые творились у них под носом. Да и новому поколению немцев не так просто объяснить, зачем держать в памяти давние преступления. Все как России. Как в Воронеже, на чьей окраине засыпаны песком жертвы сталинских репрессий. Как в Смоленске, недалеко от которого шумит Катынский лес.
Накануне 75-й годовщины нападения Германии на СССР гость из Нойенгамме встретился со школьными учителями, студентами и преподавателями вузов по инициативе Регионального центра устной истории, действующего в структуре Воронежского института высоких технологий.
- Концлагерь Нойенгамме существовал с 1938 по 1945 год рядом со вторым по величине городом страны. Попадали туда за разные "провинности" - несогласие с идеями нацизма, "не та" национальность или вероисповедание, побег из трудового лагеря. Много было и советских военнопленных. Заключенные трудились на военных заводах и на производстве кирпича - Гитлер хотел, чтобы в Гамбурге появились небоскребы. Из ста с лишним тысяч узников выжило менее половины, - сообщил Оливер фон Врохем. - Первый памятник жертвам, в виде стелы, возвели лишь в 1953 году - и то в безлюдном месте. В самом же Нойенгамме устроили тюрьму. Чиновникам казалось, что это символизирует торжество гуманизма.
Бывшие узники, однако, требовали полноценного мемориала. Появилась стена с информацией о заключенных, скульптура умирающего узника. Спустя 25 лет в Нойенгамме открыли… вторую тюрьму. Правда, выделили помещение под музей. В 1995 году, наконец, обнародовали списки погибших, оформили постоянную экспозицию. И только в 2010-м перенесли тюрьмы в другое место, подчеркнул фон Врохем.
В отличие от российских музеев, Нойенгамме знакомит не столько с предметами, сколько с судьбами. В красных папках - биографии узников. В серых - эсэсовцев. Сюда приезжают родственники как жертв, так и палачей. Причем иногда для них организуют перекрестные семинары: стороны вникают в "чужую" правду.
- Культура памяти в России, как я слышал, не предполагает такого сопоставления взглядов на прошлое. Хотя, казалось бы, в 1930-е жертвы и убийцы у вас очень часто менялись местами… В Западной Европе значимо именно общественное отношение к памяти, - добавил фон Врохем. - Мы устраиваем выставки в городской ратуше, проводим экскурсии для людей, так или иначе связанных с государственной машиной принуждения. Они обязаны прикоснуться к истории преступлений и ответить себе на вопрос: как мои коллеги в Третьем рейхе могли это поддержать?
На протяжении 13 лет мэр Гамбурга оплачивал приезд в Нойенгамме бывших работников принудительного труда - у них брали подробные интервью. Материалы собраны в открытом архиве, используются для работы со школьниками.
Похожий ресурс осваивают и воронежцы - члены всероссийской Ассоциации учителей истории. С прошлого года им доступна русская версия онлайн-базы "Принудительный труд 1939-1945", где собраны сотни интервью экс-узников и "восточных рабочих": их рассказы позволяют увидеть войну глазами обычного человека.
Наталья Тимофеева, руководитель Центра устной истории в Воронеже:
- Бухенвальд построили в лесу. Из деревень вокруг Аушвица загодя выселили людей. Нойенгамме же действовал на глазах у жителей Гамбурга. И они прошли долгий путь, прежде чем признать это частью своей истории. В архиве нашего Центра есть интервью с узниками Нойенгамме и других концлагерей, которые после войны скрывали (даже от супругов), что были в Германии. Иначе возникали проблемы с работой, с родственниками. Люди переживали свою трагедию в одиночестве. Это явление нашим обществом, увы, не осмыслено.