Что немало, особенно на фоне стремительно меняющегося пейзажа вокруг, когда не то что премии, а целые институции в одночасье "дружественно поглощаются", завещав остальным долго жить. Поэтому, пожалуй, главный юбилейный итог - это то, что премия Кандинского, самая крупная негосударственная премия в области современного искусства, есть.
Разумеется, премия тоже менялась. Вместо номинации, в которой рассматривались произведения медиа-арта, в 2014-м появилась "академическая" - "Научная работа. История и теория современного искусства", в которой наградой лауреату становится публикация на русском или английском в рамках издательской программы BREUS Publishing. В этом году в этой номинации лучшей названа книга Виктора Мизиано "Виноградов и Дубосарский".
Да, конечно, хотелось бы, чтобы не только произведения, вошедшие в шорт-лист, но и в "длинный" список были представлены на выставке. Так, как это было поначалу. Да, хотелось бы, чтобы выставки номинантов премии показывались и за рубежом, как это делалось в первые четыре года. Но сейчас важно и то, что меняя форматы, энергично сжимая церемонию вручения, премия Кандинского работает - даже в том случае, если дает повод для споров.
Что касается премиальной интриги нынешнего года, то она впечатляла тем, что среди финалистов шорт-листа новых имен не оказалось. Так, в номинации "Молодой художник. Проект года", где в финал вышли Аня Желудь ("Хуже, чем ничего"), Полина Канис ("Смена"), Таус Махачева (она же Супер Таус - рассказчик и действующее лицо в трех перформансах "Без названия-2"), каждая из художниц уже вполне состоявшийся автор с узнаваемым почерком. Аня Желудь была победителем премии "Инновация" в 2010 году, ее работы участвовали в основном проекте 53-й Венецианской биеннале. "Рисунок" из металлических конструкций и мочалки из "колючек" отсылают к скульптуре, призрачности жизни и вполне реальной боли. Фрагментарность незавершенных проектов складывается в метафору жизни. Полина Канис, выпускница Школы им. А.Родченко, уже получала премию Кандинского как молодой художник в 2011 году и постоянный, если так можно выразиться, номинант премии "Инновации". Новая ее работа "Смена" отмечена тем выверенным точным сдвигом, придающим скучной уборке в неведомом учреждении, - то ли музее, то ли доме культуре, то ли театре - холодный саспенс и механистичность сна.
У Таус Махачевой, ставшей лауреатом нынешней премии Кандинского в номинации "Молодой художник. Проект года" в бэкграунде опять же премия "Инновация" 2012 года ("Новая генерация") и участие в биеннале в Москве, Шардже, Ливерпуле. В ее новой работе она демонстрирует мастерскую игру со стереотипами, в том числе и о "робкой" женщине Востока, не говоря уж о массовой культуре. В перформансе, который она устраивала в музеях Москвы, Махачкалы, Парижа и на дороге из Махачкалы в Москву, эта молодая женщина с двумя дипломами лондонских колледжей, появлялась в платье до пят, платочке на голове и с …памятником на спине. Сделанный из плотной бумаги памятник был посвящен двум скромным музейным служительницам Марии Коркмасовой и Хамисат Абдулаевой. В начале 1990-х эти женщины, работавшие смотрительницами в дагестанском музее, спасли "Абстрактную композицию" (1918) Александра Родченко. Когда некий "зритель" сапожным ножом вырезал картину, затем, свернув ее изображением внутрь, спрятал за пазуху и побежал, они бросились за ним и вырвали у него работу. Еще до того, как охрана "проснулась". Этих обычных женщин, которые бросились на человека с ножом, чтобы спасти картину, героями никто особенно не считал, ну, разве похвалили за бдительность. А про памятник и говорить нечего.
Таус Махачева действует так, как вполне бы могли действовать ее героини. Она взваливает памятник двум отважным смотрительницам себе на спину и топает с ним по шоссе мимо изумленных коров, ошалевших водителей и гор, не такое еще видевших, прямиком в музей. Где и должен стоять этот памятник. Правда, неясно в каком музее. Поэтому приходится обходить музеи по маршруту Махачкала - Москва - Париж. Понятно, что согнувшаяся под тяжестью ноши художница сама превращается в третью супергероиню - она и имя берет себе Супер Таус. Три женщины вместе образуют вполне целостную композицию, заставляющую вспомнить и трех граций, и памятник Веры Мухиной… Все путешествие превращается в рассказ, где вторжение со своим "экспонатом" в чужой музей становится проверкой прежде всего для музея и испытанием для Супер Таус. Надо ли говорить, что она его выдержала с честью?
Если говорить о лауреате в номинации "Проект года", то выбор между Евгением Гранильщиковым, Андреем Кузькиным и группой "Синий суп", представившей великолепный проект "Каскад", был для жюри не самым легким. В итоге проект Андрея Кузькина "Право на жизнь" стал победителем. Показанный так же, как и проект Таус Махачевой, в Московском музее современного искусства, он лишь на первый взгляд напоминал "ретроспективу". Ряд фотографий перформансов завершался табличкой на кладбищенской ограде, где стояло имя автора и заключительная дата 1.12.2012. Художник установил его в тот день, когда он прожил столько же, сколько его отец, умерший в 33 года. Таким образом, "ретроспектива" оказывалась попыткой посмотреть на свои работы так, как "смотрят души с высоты на ими брошенное тело". Но ни печали, ни ностальгии в этом проекте нет. Описания перформансов под фотографиями походили на "былички": "Один человек вышел на улицу с огромной кипой листовок - на каждой крупно было напечатано одно слово: "Устал"… Или - "Один человек в течение пяти часов ходил по кругу в застывающем цементе, привязанный за пояс веревкой…". Или - "Один человек пытался согреть большой камень с помощью электрической энергии, выработанной вращением педалей велосипеда". Мало того, что рассказ превращал "я" в безымянного "одного человека". Произведение, увиденное неизвестным зрителем, превращалось в почти хармсовский анекдот, художник - в шукшинского чудика, замкнутая концептуальная история - в мучительный поиск смысла жизни и искусства. Ну, а жизнь - в произведение, балансирующее между трагедией и анекдотом.
Тут, конечно, интересно, как перекликаются работы лауреатов премии Кандинского этого года. В обоих проектах авторы примеривают маску наивного рассказчика и персонажа. В обоих - в основе "документация" или рассказ о реальном случае… Но рассказ, переложенный отнюдь не на язык театра Verbatim, (казалось бы, вполне себе разговорный, но сохраняющий индивидуальность речи), а на язык перформанса… Слово тут подкрепляется тяжким усилием тела, а память - фотографией, видеосъемкой (у Супер Таус это может быть съемка с камер наблюдения или с видеорегистратора)… Сквозь современный сюжет проступает архаика. А за игрой - настоятельное требование поступка. Причем не только от супергероев.