- Столь хорошо и приятно быть воедино братьям, словно лучшее масло, когда с головы стекает на бороду, бороду Ааронову, да по каймам его одеяния… - это все неспешно поется-читается на полукруглой сцене ЦДХ под мягкий бас Игоря Крутоголова и столь же мягкий бой федоровской гитары, негромким голосом. Леонид сам где-то не здесь, закрыв глаза, вытянувшись к микрофону, выпевает текст псалма 132, переведенного с древнееврейского. Псалом короток и лиричен - но за словами идут ноты, медленный, грозный, долгий и постепенно стихающий проигрыш на басу. Сакральность следующей песни-молитвы подчеркивается ритуальным перезвоном-перестуком: Крутологов отставив в сторону гитару, взял в руки трещотки и колокольцы, по-федоровски мускулистый рефрен-мелодия повторяется в каждой фразе 99-го псалма, прославляющего бога Яхве.
До поры до времени Федорова вдохновляли на сочинение мелодий стихи лишь светских поэтов разных эпох от Хлебникова до Озерского - и вот, наконец, пришло время текстов царя Давида. Несколько лет назад один из давних соавторов-поэтов Анри Волохонский показал Федорову свои русские версии древнееврейских сакральных текстов - но вдохновили они музыканта лишь сейчас. И за несколько месяцев 2016-го лидером группы "АукцЫон" в союзе с израильским басистом Игорем Крутоголовым были написаны и записаны "Псалом 62", "Псалом 99", "Псалом 32"… - всего шесть треков.
Федоров всю жизнь рвется из жанрового в универсальное, из рок-н-ролла во фри-джаз, этнику, просто в нескованную условностями песню под рок-инструменты. И переведенные сегодня псалмы становятся в его исполнении вполне себе современными песнями - они и переведены без синодальной величавости, в них немного слов. Не факт, например, что даже православный слушатель узнает в этих вот, положенных Леонидом на упругий рефери из шести нот поэтических строках "Он спасет тебя от сетей ловца, от мора погибели, крылами укроет, мощными оборонит" - псалом 90 ("Яко Той избавит тя от сети ловчи, от словесе мятежна… и под криле Его надеешися"). С него, почитающегося главным оружием на демонов, концерт и начался, а Федоров свел всю сакральность на нет, выпустив на сцену массовку из 6 человек, среди которых узнавались Виктория Толстоганова, Анна Хвостенко, контрабасист Владимир Волков - они и начали N 90 c отрепетированного дружного хохота, видимо, чтоб сразу распугать всех чертей.
Для короткого "Псалма 3" Федоров увидел возможным темп тяжелого рока, благо рядом на сцене был бас гораздого на фантазии Крутоголова, здесь ритмично бившего по гулким струнам, а, скажем, в 99-м поведшего по ним смычком, как пилой, из чего родился звук легкий, хрипловатый, надсадный. Этот звук вкупе с неожиданными риффами федоровской гитары, "странные" голоса электронной "подзвучки", создавали в зале какой-то новый, словно бы неотмирный звук, придавали особый драматизм федоровским переживаниями о душе, что "без воды томится", идет "долиною смертной тени", к "водам тихим".
Работая над подачей библейских текстов, Федоров, по его словам, увидел в них "покой, осознание сразу всего, полное отрешение от себя, но притом предельно лирическую поэзию". Пятнадцать лет назад для новых прорывов за пределы привычного ему понадобилось "Волковтрио", сегодня музыкантом-трикстером, не подчиняющимся общим правилам, стал Крутоголов. Первые шаги по новой дороге кажутся многообещающими.