25.01.2017 22:00
Культура

Почему знаменитой питерской поэтессе приходится продавать свои книги

Поэтесса Галина Усова продает книги, чтобы на выручку издать новые
Текст:  Людмила Безрукова
Российская газета - Неделя - Федеральный выпуск: №17 (7183)
Читать на сайте RG.RU

Перевернутый мир

В Петербурге ее знают те, кто регулярно бывает у станции метро "Политехническая". То есть знают как женщину преклонных лет в потрепанной от времени куртке с капюшоном, которая часто приходит сюда с охапкой книг в руках. Прохожих она не зазывает, нет у нее никаких табличек, ни у кого ничего она не просит. Стоит молча чуть в стороне от выхода, прижав к груди несколько томиков в мягкой обложке.

В Москве представлена новая книга о городской жизни

Так описали ее мои знакомые. Высказав предположение, что "бабушке с книгами у метро" нужна помощь. Может, она распродает свою домашнюю библиотеку, потому что не хватает на одежду, еду? Или нужны средства на лечение? Другие знакомые сообщили, что пытались женщине помочь, но она отказалась и от денег, и от пакетов с едой, даже рассердилась на них за это, заявив, что ни в чем не нуждается. А в ответ на предположение о якобы распродаваемой библиотеке протянула им сборник стихов "Перевернутый мир": "Это я написала!"

На обложке имя автора выведено курсивом - Галина Усова. Для многих в Петербурге, да и не только в нем, оно не пустой звук. С конца 1950-х годов Усова, выпускница-отличница филфака питерского госуниверситета, постоянно печаталась в газетах и журналах. В ее переводе выходили сборники английских, ирландских, шотландских поэтов. Блейк, Шелли, Вордсворт, Браунинг, Мур, Толкин, Байрон, Бернс, Киплинг.

Переводила и прозу. Герои романа Агаты Кристи "Свидание со смертью" "заговорили по-русски" благодаря Галине Сергеевне. Всего, согласно "Википедии", на ее счету около трехсот публикаций, посвященных классикам туманного Альбиона.

Она считает - при чем тут деньги, если сбывается мечта всей ее жизни: ее книжки выходят в свет!

Она сама, правда, считает, что гораздо больше. Но говорить об этом не любит, резко меняет тему разговора. Чувствуется, с характером женщина. Я нашла ее, где мне и говорили, у выхода со станции метро "Политехническая". Был обычный серый питерский день с холодным порывистым ветром. Едва выйдя на площадь у метро, хотелось как можно быстрее назад, в тепло. Огляделась - редкие прохожие, чуть вдали торговцы. А у парапета, одной рукой опираясь на трость, другой прижимая к груди книгу, стоит маленькая, еще и от того, что сильно ссутулилась, с выбивающимися из-под капюшона куртки седыми прядями женщина. Подошла к ней, поинтересовалась, что за книга. Смотрит на меня: "Я уже обещала ее одному человеку, он мне звонил. Вы не от него?"

Решаем, если не придет, продаст ее мне. А пока ждем, беседуем о главном для нее - поэзии.

- Все считают меня переводчиком. Нет, я в первую очередь поэт! - говорит она громко, удивив голосом, сильным и красивым. - Стихи пишу с молодых лет. Что касается английских поэтов, то просто очень их люблю.

"СОЮЗ" сравнил школьные программы по литературе в Белоруссии и России

Английскому учил ее с малых лет отец - инженер и полиглот. Он, к слову, заведовал кафедрой в питерском Политехе, недалеко от которого (и от одноименной станции метрополитена) она живет почти всю свою жизнь. Позже освоила еще и французский. Однако язык Байрона оказался для нее ближе ("сразу был как родной"), чем язык Готье и Рембо. Окончив университет, преподавала в школе и продолжала учиться, посещая семинары - писателей-фантастов братьев Стругацких, легендарного переводчика английской поэзии Татьяны Гнедич. Как раз с книжки о Гнедич, задуманной в перестроечные годы, все и началось.

Самиздат поневоле

Татьяна Григорьевна была праправнучатой племянницей Николая Гнедича, вошедшего в историю Отечества, как лучший переводчик на русский поэтический язык гомеровской "Илиады". Будучи осужденной по навету в годы репрессий, продолжала работать даже в тюрьме, переведя всего байроновского "Дон-Жуана". Опубликованный много позже, он принес ей известность. Усова называет ее "главным своим учителем в поэзии". Не один год мечтала написать о ней книгу. В начале девяностых, когда многие запреты, в том числе на репрессированных литераторов, были сняты, это казалось реальностью. Благо в издательствах обеих столиц Галину Усову хорошо знали. Но ее рукопись, посвященную Т.Г. Гнедич, печатать отказались. Решили - невыгодно.

Несколько лет не прекращала она попыток издать рукопись. Помог случай. В Пушкине, ближнем пригороде Петербурга, с которым связана была жизнь Татьяны Григорьевны, объявили конкурс на лучшее произведение о земляках. Галина Сергеевна подала заявку и выиграла муниципальный грант. Небольшая книжка с названием "И Байрона в соавторы возьму", изданная тиражом 500 экземпляров, разошлась практически мгновенно. Пришлось допечатывать тираж, да не один раз.

Писатель Александр Фадеев всю жизнь писал письма своей первой любви

Продавала она ее сама - знакомым и через знакомых. Просто потому, что в книжных магазинах предпочитают работать с крупными поставщиками, читай - посредниками. Да и для самих авторов хлопотно. Не говоря уже о той часто запредельной цене, которую устанавливают магазины.

Вдохновленная успехом, Усова, которой на тот момент было 72, взялась за работу о Байроне. Параллельно готовила к изданию сборник собственных стихов. И вновь все повторилось: рукописи нигде не брали, считая их "коммерчески невыгодными". Оставалось одно: искать деньги или издавать на собственную пенсию.

"Возвращаются поэты, чтоб поведать нам секреты"...

Она отказывается говорить на эту тему. Как и о гонорарах, положенных ей за переиздания книг английских писателей, к переводам произведений которых имеет прямое отношение - их надо выбивать у издателей, но на это нет уже сил.

Считает, при чем тут деньги, если сбывается мечта всей жизни: ее книжки выходят в свет! Не переводы, пусть и талантливые, каковыми давно никого не удивишь и счет которым давно вести перестала, а стихи, которые живут в ней с малолетства, не давая покоя.

Но и без денег нельзя. А грантов больше не предвиделось. И она сама стала искать своего читателя, чтобы с его помощью продолжать печататься, - у станции метро "Политехническая", недалеко от которой живет. С этим местом ее многое связывает. В Политехническом университете, что расположился рядом, когда-то преподавали ее отец и брат. Там она когда-то выступала перед студентами на поэтическом вечере. Потому взяла однажды в руки стопку своих книг и встала у выхода из метро...

Ее заметили. Кто-то даже узнавал Галину Сергеевну. Просил что-нибудь почитать. И она прямо тут, на улице, среди прохожих, начинала декламировать своим зычным голосом строки из Шелли и Байрона, рассуждать о самобытном австралийском фольклоре и рассказывать об особенностях лимерика (английский пятистрочный комический стих).

Вот и мне в нашу короткую встречу на январском ветру не преминула процитировать одного из своих любимцев - Роберта Бернса. Причем в оригинале, на английском. Я слушала, а мысленно пыталась совместить то, что никак у меня в голове не совмещалось. Образованную, умную женщину, знавшую и дружившую со многими из тех, кого мы называем сегодня гордостью нации, и - другую, в поношенной куртке, торгующую своими книгами для того, чтобы не сытно поесть, нет, а издать на вырученные деньги новые. Самобытного литератора и - брошенную, в сущности, на произвол судьбы старуху. Хотя какая она старуха, если и в 85 лет не устает творить и мечтать?

Читаем "Онегина": Лучшие чтецы пушкинского романа получат призы

- Ей хотели помочь, но она отказывается от какой-либо помощи. Очень, знаете, своенравная, гордячка, - сказали мне в Союзе писателей Петербурга. Там, кстати, регулярно получают гранты на издания сочинений профессиональных литераторов. Почему в их число не попадает Усова, член Союза с 1983 года, загадка.

Она и мне сказала: "Я сама помогу, кому хочешь!" Но я не поверила. Потому что к тому времени уже знала, что за последние годы немало претерпела Галина Сергеевна. И не было никого рядом в те страшные периоды, чтобы поддержать ее - муж давно умер, одна из двух дочерей много лет живет за границей, воспитывая в одиночку троих детей. Вторая дочь, с которой она существует на свою и ее пенсии, не здорова. Запретила мне писать об этом. Гордая.

Лучшая помощь для нее - это издание новых книг. Всего их вышло у нее за последние годы 25. И 20 из них - за свой счет.

Пока мы с ней у метро разговаривали, подошла женщина средних лет. Она не раз покупала у Усовой книжки. Поинтересовалась: "Что-то новое принесли, Галина Сергеевна?"

Да, только что, в январе, у нее вышла небольшая симпатичная книжица "Келломяки, Колокольная гора". О популярном питерском курорте на берегу Финского залива, нынешнем поселке Комарово. Тираж, как обычно, 500 экземпляров. Весь уже разошелся. Последний экземпляр достался мне.

Литература Санкт-Петербург Северо-Запад