Если я заболею,
к врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям
(не сочтите, что это в бреду):
постелите мне степь,
занавесьте мне окна туманом,
в изголовье поставьте
ночную звезду.
Я ходил напролом.
Я не слыл недотрогой.
Если ранят меня в справедливых боях,
забинтуйте мне голову
горной дорогой
и укройте меня одеялом
в осенних цветах.
Порошков или капель - не надо.
Пусть в стакане сияют лучи.
Жаркий ветер пустынь, серебро
водопада -
Вот чем стоит лечить.
От морей и от гор
так и веет веками,
как посмотришь, почувствуешь:
вечно живем.
Не облатками белыми
путь мой усеян, а облаками.
Не больничным от вас ухожу коридором,
а Млечным Путем.
Ярослав Смеляков, 1940
Это стихотворение - как спасательный круг, брошенный поэтом в житейское море. Мужские, очень сдержанные строки наполнены покоем, уверенностью в том, что сила Божия в немощи совершается. Что-то бунинское есть в глубоком дыхании этого стихотворения, но написал его 27-летний советский поэт Ярослав Смеляков.
В 1934 году он был обвинен в "есенинщине", арестован по доносу. Был в заключении до 1937 года, затем редактировал газету "Дзержинец" трудовой коммуны N 2 НКВД, которая располагалась в стенах Николо-Угрешского монастыря. 1941-й - война, плен. 1944-1946 годы - фильтрационный лагерь, работа на подмосковной угольной шахте. В 1951-м - новый донос, арест. В 1955 году освобожден по амнистии...
Недавно я получил письмо от Валентина Осиповича Осипова, который в 1960-1970 годы был главным редактором издательства "Молодая гвардия" и хорошо знал поэта.
"Дорогой и уважаемый коллега! В нынешнем году будет 45 лет со дня смерти Ярослава Смелякова. О кончине Ярослава Васильевича я узнал в Ташкенте. Там проходил Всесоюзный фестиваль молодой поэзии. Смеляков любим был у молодых стихотворцев. Мне выпала тяжкая доля оповестить их о внезапном горе. Нас с Ярославом Васильевичем многое связывало с 1962 года. Мне, как издателю, довелось выпустить немало его книг. Вернувшись домой, вскрываю конверт: из Ленинграда, от поэта Михаила Дудина: письмо и стихи. Письмо: "Это, Валентин Осипович, я написал после долгих раздумий, не только о судьбе Смелякова. Я любил его за незащищенность, за нежность"...
Через некоторое время - пакет от поэта Юлии Друниной. Написала мне: "Дорогой Валентин Осипович, посылаю два стихотворения Сергея Орлова, посвященных Смелякову". Поясню: Сергей Орлов - ее друг и друг Дудина, тоже фронтовик, автор знаменитого стихотворения "Его зарыли в шар земной..."
Имя Смелякова уже с первого его стихотворения, опубликованного 19-летним поэтом в начале 1930-х годов, звучало то с похвалами, а то с осуждением, но - выделю! - все оценивали его талант предельно высоко. Особенно молодежь. Он соединял своим пером и романтический лиризм высоких чувств, и патетический зов к чистым общественным идеалам, и принципы гражданской ответственности. А еще улавливалось в его поэзии трагическое эхо его пребывания в звании репрессированного... Нынче Ярослав Смеляков едва ли поминаем. Убежден: это несправедливо..."
Два стихотворения памяти Ярослава Смелякова
Что перенес он! - Дрожь по коже.
Как жив остался? - Не пойму.
Когда узнаешь, скажешь: Боже,
За что же столько одному!
Его четырежды Иуда ...
<неразборчиво> выдал за гроши.
А он искал земного чуда
Любви в окрестностях души.
И вслед за ней дорогой звездной
Ушел в неведомую даль.
И сожалеть об этом поздно.
Кому нужна моя печаль...
Михаил Дудин
* * *
О нем уже не скажут плохо.
Нельзя, обычай не велит.
Ушла, ну, скажем, не эпоха,
Им срок сегодня не велик.
А скажем проще -
странствий муза
С кленовой дудкою в руке,
В казенном ватнике
кургузом
И в новомодном пиджаке.
Ее запомнят и забудут
И вновь откроют, как звезду.
Она была собою всюду,
Хлебая славу и беду.
В ней жарко красный лозунг
дышит
О пролетариях всех стран,
И нежный цвет забытых вишен
С нее слетал к ночным
кострам.
И строки словно из мороза,
Из тающего серебра.
Звеня ложатся, жгут, как слезы,
Существования добра.
Ах, Ярослав Васильич,
милый,
Товарищ, Яра, Ярослав!
На Новодевичьем могила
Уже травою заросла.
А в достославном ЦэДээЛе
Дни календарные летят,
И там, где с вами мы сидели,
Иные гении шумят.
И так бывает станет тошно.
Что лишь один спасает вдруг
В грядущей дали невозможной
Твоей кленовой дудки звук...
Сергей Орлов