В такого рода логически безупречных музыкальных стяжках и состоит шарм рудинских авторских программ. Главная их коллизия вынесена в титул филармонического абонемента оркестра Musica Viva - "Шедевры и премьеры". В рамках этого цикла и был представлен шубертовский "сюжет". Точкой отсчета стала Восьмая, "Неоконченная" - абсолютный шедевр с недописанными Третьей и Четвертой частями. Эта загадочная и новаторская партитура прозвучала как объемный "венский" метатекст, в котором слышались и бетховенские острые контрасты драматизма и отрешенной лирики, и моцартовские параллели - особенно в Первой части, где темные раскаты tutti отсвечивали финалом "Дон Жуана". В этой интерпретации рафинировался каждый шубертовский звук, особенно во Второй части с ее воздушными струнными, мерным пиццикато и безмятежными соло гобоя и кларнета - эфемерный образ утраченной миром гармонии.
Та же идея эфемерности присутствовала и в Симфонии Rendering, созданной по эскизам шубертовской Десятой итальянским композитором Лучано Берио. Rendering прозвучала во втором отделении, а ее исполнению предшествовала другая партитура композитора - "Народные песни для меццо-сопрано и оркестра" (аранжировки фольклора разных стран на английском, армянском, азербайджанском, окситанском и других языках). Их исполнила испанская певица Майте Бомон, впервые приехавшая в Москву и очаровавшая своим теплым, мягким тембром голоса и тонким чувством стиля песен, где фольклор неожиданно разбавлялся авангардными звуковыми разводами перкуссии.
В этом состояло особое искусство Берио - входить в другой музыкальный текст и, сохраняя его неповрежденным, создавать новую авторскую партитуру. Эскизы шубертовской Десятой он переработал в головокружительное по красоте собственное сочинение. Все зияющие пустоты оркестрованных им фрагментов он заполнил абсолютно новой текстурой - мерцающими звуковыми стяжками с эфемерным тембром челесты. У оркестра Musica Viva эти стяжки между Шубертом и Берио напоминали переходы в другое измерение - наплывы, дуновения, плазменные звучания. Но драматургия Rendering развивалась не по принципу контраста. В шубертовских фрагментах были драматическое напряжение, рельефы мелодических тем, полновесный оркестровый звук. А внутри оркестра происходило поразительное бериовское приключение: незаметно, звук за звуком начиналась диффузия, преображавшая шубертовскую музыкальную ткань в совершенно другую звуковую текстуру - призрачную, нежную, эфемерную. И удивительным образом обновляющую представление о музыке самого Шуберта.