Участников исторического матча, в котором все решилось в последние три секунды, с нашей стороны почти не осталось. К счастью, жив, здоров, готов общаться капитан той советской команды, ныне гражданин независимой Литвы Модестас Паулаускас.
Встретились мы в райцентре Шакяй, где несколько лет назад благодаря знаменитому земляку появился современный спорткомплекс. С бассейном, тренажерным залом и, разумеется, с баскетбольной площадкой. Куда же без нее?
Вес мюнхенского "золота"
- Олимпийскую медаль привезли, Модестас Феликсович?
- Вы же просили захватить на интервью... Вот она. Специально в Каунас ездил. Наиболее ценные свои награды храню не дома, а в банковском сейфе. Так надежнее. И мне спокойнее.
Два "золота" чемпиона мира, четыре - победителя первенства Европы и, конечно, олимпийские медали. У меня их две: "бронза" 1968 года из Мехико и самая дорогая - из Мюнхена-72. Кстати, в ней лишь шесть граммов чистого золота. Это стандарт, так делают на всех Играх. И выглядят медали с лицевой стороны одинаково, разнятся только год и место проведения. А вот оформление тыльной стороны отдано на откуп хозяевам. Они импровизируют, как могут. В 1972-м, например, изобразили две обнаженные фигуры.
- И вижу, обе - мужские.
- Это ведь немцы. У них нравы свободные... Может, они сорок пять лет назад предвидели то, что вошло в моду в последнее время - однополые браки и прочие сексуальные фантазии...
- А медаль на поверку не очень тяжелая. Почему-то думал, она весомее.
- Тут уж, извините, как для кого. Этот вес измеряется не в граммах, а в других категориях. Мюнхенская награда далась очень трудно. И не только мне, разумеется.
Раз уж с этого начали разговор, расскажу забавный эпизод, о котором, думаю, мало, кто знает. В первых числах сентября 1972 года спецрейсом "Аэрофлота" мы вернулись в Москву. Кроме нас тем же бортом летели другие триумфаторы Игр - чемпионы, призеры. В Шереметьево устроили торжественную встречу, на которую собралось много народу. Нам предложили подняться на открытую площадку перед зданием аэровокзала, внизу стояли болельщики, журналисты, родственники спортсменов. Кто-то произносил приветственные речи, а мы с Сергеем Беловым, моим другом и партнером по сборной, ждали, пока все закончится. От нечего делать разглядывали пришедших людей. Вдруг Серега заметил в толпе свою жену, рядом стояла моя Янина, которая специально прилетела из Литвы, чтобы встретить меня.
Я помахал рукой, а Белов снял с шеи олимпийскую медаль и начал раскручивать над головой примерно так, как это делают метатели молота. Наверное, хотел показать: вот, что у меня есть, смотрите, что привез! Прямо скажем, не самый разумный поступок. Но вокруг царило ликование, трудно было не поддаться всеобщей эйфории. Кроме того, учтите, что в Мюнхене мы не успели отпраздновать победу, а в самолете заботливые стюардессы налили водочки...
Словом, одно из звеньев цепочки, на которой висела медаль, неожиданно разжалось, та сорвалась и улетела куда-то в сторону. Пулей просвистела! Все произошло так стремительно, что мы не успели ничего понять. Секунду назад медаль была, а теперь ее нет. У Сереги осталась лишь разорванная цепочка, которую он беспомощно вертел в руках. Думаю, мысленно Белов успел навсегда распрощаться с наградой. Если бы даже кто-то нашел ее, мог не вернуть, оставив на память как дорогой сувенир. На медали ведь не написано, чья она.
К счастью, у истории хороший финал. Буквально через пару минут после инцидента к нам на террасу пробрался парнишка, хотя охрана и пыталась не пускать, останавливала. Но он прорвался и протянул Сереге медаль:
"Это ваше, товарищ Белов. Вы обронили". Мы даже имя не догадались узнать, поблагодарили на словах - и все.
Премьера
- Фильм "Движение вверх" вы, конечно, видели?
- Да, картину широко показывали в Литве. Люди ее приняли, в кинотеатрах было много зрителей. Знаю тех, кто ходил по два-три раза, я выслушал потом массу восторженных отзывов.
Премьера состоялась в Вильнюсе в Forum Palace. Когда в зале включили свет, обратил внимание на заплаканные лица. Конечно, в основном женские, но и мужчин пробирало до слез.
- Выросли поколения, которые, наверное, и не слышали о драме тех финальных трех секунд.
- И это нормально. Каждый день происходят новые события, заслоняющие собой предыдущие. Все со временем забывается, острота воспоминаний притупляется. Как в природе: старые листья опадают, на их месте вырастают другие.
Конечно, фильм подстегнул интерес к истории многолетней давности. Настоящий бум начался. Вот и сын говорит: "Папа, ты опять стал популярен". Модестас живет с нами, играет во второй лиге чемпионата Литвы по баскетболу. Рост хороший - 210 сантиметров, меня перерос на полголовы. Второго сына мы с Яниной потеряли в 2011 году. Жигимантас погиб в автоаварии в десяти километрах отсюда. Не справился с управлением и на полном ходу врезался в дерево. Ему было 18 лет, заканчивал школу...
Но это так, отступление. Возвращаюсь к "Движению вверх".
Поначалу меня удивило, что российские кинематографисты решили обратиться к Мюнхену. С другой стороны, все объяснимо: это была первая победа советских баскетболистов на Олимпиаде, да еще над американцами. Нужны примеры, которые воспитывают.
- Ожидали, что фильм вызовет такой резонанс?
- Честно сказать, нет. Тем более, в вашей стране. В Литве баскетбол очень любят, у нас он всегда был спортом номер один. Так исторически сложилось. Но в России, насколько понимаю, хоккей с футболом гораздо популярнее. Я видел прекрасную картину о Валерии Харламове "Легенда N 17", ее сделали те же продюсеры со студии Никиты Михалкова. Вот и в этот раз они не ошиблись, все рассчитали правильно, справились с поставленной задачей.
Поначалу я даже отказывался ехать на премьеру. Из-за проблем со спиной мне трудно ходить на большие расстояния, не хотел показываться на публике в таком состоянии. Звонили из Москвы, Вильнюса, но я всем объяснил, что не смогу быть. На здоровье жаловаться не стал, сослался на семейные обстоятельства, наплел, что должен уехать куда-то на неделю.
Организаторы оказались очень настойчивыми, позвонили повторно и сказали, что ради меня специально отложили дату премьеры, сдвинули на несколько дней. Федерация баскетбола Литвы подключилась. Арвидас Сабонис, нынешний президент и мой бывший ученик, просил не пропускать показ фильма. И что оставалось делать? Как отпираться в такой ситуации? Словом, зажали в угол, и я пообещал Сабасу, что приеду...
Все прошло хорошо. На премьере я встретился и с Жильвинасом Тратасом, сыгравшим меня в фильме.
"Диссидент"
- Это было знакомство?
- Нет, мы виделись раньше. Ко мне в Шакяй ведь приезжали члены съемочной группы вместе с Иваном Едешко, моим старинным товарищем и партнером по той олимпийской сборной. И сценарий давали на рецензию. Откровенно говоря, я не особо вчитывался, не пытался заострить внимание на несовпадениях с реальными событиями, поскольку понимал: речь идет о художественном произведении. Создатели фильма обязаны были добавить интриги, драматизма, чтобы зритель пошел в кинотеатры. Продюсер попросил меня подписать договор, что не возражаю против использования моего имени. Ни разу даже мысль не возникла предъявлять претензии или возражать против чего-то, как это случилось с вдовами Владимира Кондрашина и Сашки Белова. Они звонили мне: "Модя, ничего не подписывай, не соглашайся. Киношники все переврали, такой фильм снимать нельзя". Допускаю, у женщин есть весомые резоны обижаться на авторов картины, но я сразу признал, что это будет не документальное кино. Ну кто станет смотреть сухой рассказ о том, как мы тренировались или передавали мяч на площадке?
- Поэтому на роль диссидента и врага советского народа выбрали литовца Паулаускаса.
- Да-да! К тому же капитана сборной. Я, как говорится, принял удар на себя.
- Вы действительно планировали перед финальной игрой сбежать из Олимпийской деревни и остаться на Западе, как показано в фильме?
- Нет, конечно! Никогда не думал об этом. Откровенно скажу, хоть вы и записываете все на диктофон... Впервые в Америку я прилетел со сборной СССР в 1965 году. В гостиницу, где остановилась команда, пришли литовцы-эмигранты из числа бежавших после войны от советской власти. Александр Гомельский, который тогда был главным тренером, разрешил мне встретиться с бывшими земляками, но на территории отеля - в баре или ресторане. Гости стали уговаривать, мол, Модя, не возвращайся в Союз. Ты молодой и перспективный, тебе только двадцать лет, поступишь в университет, поиграешь в студенческой лиге, а потом наверняка попадешь в какой-нибудь клуб NBA, сделаешь карьеру, денег заработаешь...
Я сразу пресек эти разговоры, слушать ни о чем подобном не желал. Категорически!
Мы регулярно играли товарищеские матчи в США, со временем руководители нашей делегации стали доверять мне настолько, что отпускали к знакомым литовцам даже с ночевкой. Но ни о каком побеге и речи быть не могло. Хотя потом представители американских команд выходили с разными предложениями. Не поверите, меня буквально трясти начинало, едва понимал, куда сворачивает разговор. Не знаю, как описать свое состояние... Смесь страха с отчаянием. Боялся думать, что будет с семьей, если не вернусь. С матерью, отцом, сестрой, двумя братьями...
Да и любовь к родине - не пустой звук для меня. Не представлял, как можно бросить все и сбежать.
Два молчуна
- Лидер сборной, ее лучший игрок Сергей Белов в фильме показан заносчивым эгоистом, не скрывавшим пренебрежительного отношения к партнерам. Он таким и был? Либо сценаристы снова сгустили краски, нагнав драматизма?
- Серега производил впечатление человека отстраненного, замкнутого, никого не подпускавшего к себе близко. Он сторонился болтунов и балагуров, а я тоже не из любителей потрепать языком. Наверное, на этой почве мы и нашли друг друга. Могли просидеть вдвоем в гостиничном номере весь вечер и не проронить ни слова. Это устраивало обоих. За границей вместе ходили по магазинам, покупали подарки и сувениры друзьям, родным. Он идет в одну секцию универмага, я - в другую, потом встречаемся у выхода.
Иногда я брал Серегу в компанию к местным литовцам, которые в свободный от игр день звали меня на обед или ужин. В Бразилии, в Аргентине, где живут большие колонии литовских эмигрантов. Белов сидел за столом и молчал. Мы-то говорили между собой на родном языке. Потом в отеле я спрашивал: "Тебе не было с нами скучно? Ты же ничего не понимал". Он отвечал: "И без слов все ясно. Я ведь видел, что вам хорошо. Раз так, то и мне нормально..."
- В автобиографической книге со знакомым названием "Движение вверх" Сергей Белов пишет, что при первой встрече на площадке вы сознательно швырнули баскетбольный мяч ему в лицо. Якобы была у вас такая манера проверять новичков сборной, брать их "на слабо".
- Серега писал такое? Да, он пришел в сборную чуть позже меня, но ритуал "крещения" новобранцев я не устраивал. Ни ему, ни кому-то еще. Получилось по-другому. На тренировке Белов сыграл против меня грубовато, врезал сильно и больно, я тут же вспыхнул, не сдержался и плюнул в него... мячом. Такая, знаете, спонтанная и моментальная реакция. В этом не было злого умысла или какой-то провокации с его и с моей стороны. Обычный эпизод. Ведь баскетбол - игра контактная...
В советской сборной никогда не было дедовщины, "старики" молодых не обижали. По крайней мере, мне сразу удалось найти общий язык с Вольновым, Травиным, Сашей Петровым, другими ветеранами.
Гомельский и Кондрашин
- Через несколько лет именно вы стали капитаном сборной вместо Вольнова.
- Геннадий был для меня самой яркой звездой той команды, я считал его лучшим игроком. Перед чемпионатом Европы 1969 года в Италии Александр Гомельский объявил, что назначает меня капитаном. Перечить тренеру я не мог, но попытался объяснить, что лучше бы этого не делать. У меня были хорошие отношения с Вольновым, я не хотел их испортить. Однако Александр Яковлевич сказал, как отрезал: "Это мое решение, Модя. Иди и выполняй".
Пару дней чувствовал себя напряженно, скованно, но Гена не выказывал никакого неудовольствия, по-прежнему тепло общался со мной, и я постепенно успокоился. Капитаном оставался до 1974 года, когда закончил выступать за сборную.
- Гомельский был жестким тренером?
- Разве есть другие? Чтобы команда беспрекословно слушалась, надо обладать твердым характером. В то же время Александр Яковлевич оставался прекрасным дипломатом, знал, на кого можно наорать, а для кого нужны иные методы воздействия.
- Игроки при вас стали называть его Папой?
- Нет, это уже при следующем поколении, когда в сборную пришли Сабонис, Тихоненко, Миглиниекс, Сокк и другие ребята.
- Вы ведь с ними тоже успели поработать?
- Полтора сезона. В 1982 году юношеская сборная СССР, которую я тренировал, выиграла чемпионат Европы в Салониках. Через шесть лет под руководством Папы эти парни победят на Олимпиаде в Сеуле.
- Кондрашин сильно отличался от Гомельского?
- Он умел говорить... без слов. Порой взгляда хватало. Лучше всех Владимира Петровича понимал Сашка Белов, выступавший у него в ленинградском "Спартаке". С остальными Кондрашин общался вполне вежливо, а Саше, к которому относился как к сыну, не делал поблажек, не прощал малейших ошибок. Кондрашин очень хотел, чтобы Белов заиграл на самом высоком уровне.
Сравнивать двух выдающихся тренеров - занятие пустое и бессмысленное. Каждый хорош по-своему.
- Говорят, Владимир Петрович готовил сборную к матчу против американцев на Олимпиаде по особому плану?
- Знаете, и Гомельский настраивал нас на то, чтобы дать серьезный бой команде США. На Играх 1968 года в Мексике мы рассчитывали сразиться с американцами в матче за "золото", но неожиданно в полуфинале уступили югославам, поскольку мысленно уже были в следующей игре. В Мехико мы ведь приехали в звании чемпионов мира, завоевав этот титул годом ранее в Монтевидео.
В 1970-м уже при Кондрашине победили на Универсиаде в Турине, переиграв в решающем матче сильную сборную США. Словом, к цели мы шли постепенно и последовательно.
Финал
- А в "Движении вверх" вас под орех разделывают чернокожие парни из гарлемской подворотни, забирая в качестве приза черную икру, которую вы везли за океан на продажу.
- Это фантазия авторов фильма от начала до конца. Не было ничего подобного. И быть не могло. Да, икра и русская водка действительно пользовались спросом во всем мире, но ни с какими дворовыми командами мы, конечно, не играли. Никто не позволил бы, да и сами не стали бы. Не по рангу забава.
К 1972 году все удачно сошлось. Команда обрела силу, уверенность, ребята чувствовали: сейчас или никогда.
- Вы же, как назло, получили перед Мюнхеном травму...
- С января 1972-го мучился от болей в ноге, какая-то косточка отслоилась. Здесь, в Литве, мне сделали операцию. Все прошло хорошо. Ответственный секретарь Федерации баскетбола СССР Николай Бешкарев специально прилетал в Вильнюс, навещал меня в больничной палате, консультировался с врачами. Его интересовало, успею ли восстановиться к Олимпиаде. Медики пообещали поставить на ноги в срок. Так и получилось.
Весь турнир я провел на приличном уровне, в полуфинале с кубинцами был полезен на площадке, а в матче за "золото" вдруг не попал в стартовую пятерку. Капитан - и на скамейке запасных! Кондрашин решил преподнести сюрприз американцам, выпустив с первых минут Саканделидзе и Коркия. Наш тренер оказался абсолютно прав, быстрые грузины устроили на площадке лезгинку и смешали соперникам все карты. Но я чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку не привык быть зрителем на игре родной команды.
Владимир Петрович выпустил меня во втором тайме, однако я уже перегорел, потерял драйв и, откровенно говоря, так и не сумел попасть в ритм финала. Переживать со стороны гораздо тяжелее, чем играть самому. Эмоции внутри кипят, а наружу выплеснуться не могут.
Словом, в том матче я набрал только три очка. Вот и весь мой вклад.
- Но без них не было бы победы.
- Это правда. Я старался, бился, сделал все, что мог.
Три секунды
- Американцы до сих пор не смирились с поражением, считают, что у них украли заслуженную победу.
- Скептики уверены: судьи помогли нам, вернув три секунды и дав повторить ввод мяча из-за лицевой линии. Я не спорю, но считаю, что итог матча справедлив. Ключевую роль сыграл генсек ФИБА англичанин Уильям Джонс, пользовавшийся у всех непререкаемым авторитетом. Он настоял на переигровке концовки. Американцы согласились, поскольку думали, что за оставшиеся до финальной сирены мгновения русские все равно ничего не успеют сделать. Кто же знал, что бывший гандболист Ваня Едешко отдаст гениальный пас через всю площадку, а Саша Белов отклеится от двух опекунов и забросит решающий мяч, позволивший нам одержать победу со счетом 51:50?
В принципе, этой нервотрепки можно было избежать. За две с половиной минуты мы вели в пять очков, а потом наступило коллективное помешательство: Серега Белов промазал с линии штрафных, не смог забить Саканделидзе, на последних секундах Саша Белов отдал неточный пас, и Даг Коллинз убежал в отрыв к нашему кольцу...
В тайм-ауте перед оставшимися тремя секундами Кондрашин сказал, чтобы Едешко вводил мяч на меня или Сергея Белова, а мы уже переадресовывали его Саше, который располагался у американского щита. Ваня так и сделал, но до броска дело не дошло, ошибся судья, следивший за временем, и сирена прозвучала раньше положенного.
После долгих споров опять отмотали три секунды. На этот раз Едешко не стал пасовать никому из стоящих неподалеку партнеров, а сразу метнул мяч Сашке Белову. Тот не промахнулся...
- Верили, что все закончится благополучно?
- В той горячке было не до анализа и размышлений. Чувствовали, что победа уплывает, и почти нет шансов ее удержать. К счастью, никто из ребят, находившихся на площадке, не запаниковал, не опустил руки. В прямом и переносном смыслах. Ну и, конечно, чудо-бросок Едешко! Только он был способен на такое.
- Вы не пробовали потом повторить фокус?
- Даже не пытался. Бесполезное занятие.
Холодный пьедестал
- Американцы сразу подали апелляцию, и комиссия ФИБА полночи разбиралась, оставлять в силе победу советской сборной или же назначать переигровку.
- Да, мы все это время сидели в раздевалке. Тренеры предложили вернуться в Олимпийскую деревню, но там было бы еще труднее в неведении.
- Ваш друг Сергей Белов, кстати, потом писал, что единственным, кто жаждал переигровки, оказались именно вы. Мол, Паулаускас плохо провел финал и надеялся блеснуть в повторной игре.
- Не было у меня таких мыслей. Серега придумал, ему что-то померещилось. Даже догадываюсь, в какой именно момент. После окончания матча с американцами ко мне подошел знакомый литовец и протянул два литровых бокала с баварским пивом - для меня и Белова, которого он тоже знал. После изматывающей игры хотелось выпить чего-нибудь освежающего, но я извинился и сказал, что пока нельзя. Вдруг придется переигрывать? Серега стоял рядом, догадался, о чем разговор, и видимо, сделал ошибочный вывод, будто я хочу повторения финала.
О том, что апелляция американцев отклонена, и мы - олимпийские чемпионы, стало известно под утро. Сказать по совести, каких-то зашкаливающих эмоций не было. Слишком вымотало долгое ожидание.
Когда мечтали о победе, представляли, что медали нам будут вручать в переполненном дворце спорта. Вместо этого церемония прошла через сутки после финала в полупустом зале, где играли гандболисты.
Из-за скандальной обстановки пьедестал почета показался мне холодным, неуютным. Хотелось поскорее с него сойти. Сборная США в знак протеста не явилась на награждение, поэтому медали принимали мы и занявшие третье место кубинцы. Серебряный комплект до сих пор остается невостребованным, американцы отказались получать медали, они хранятся в штаб-квартире МОК в Лозанне.
- Потом вы с этими обиженными встречались?
- А где? После Олимпиады они подписали контракты с клубами НБА, перешли в профессионалы, мы же формально оставались любителями.
Обезьяна в чемодане
- Сколько вам заплатили за победу?
- Там же, в Мюнхене, каждому выдали по тысяче немецких марок, в Москве добавили по три тысячи рублей. Очень приличная сумма по тем временам.
- А что за история была с контрабандой, обнаруженной у некоторых игроков?
- Да, таможня следила за нами зорко. Причину не знаю. Может, откуда-то сверху поступила команда проучить известных всей стране спортсменов, чтобы другим не было повадно? Но перетряхивание багажа началось не сразу после Олимпиады, а год или два спустя. Сашка Белов попался с двумя иконами, вынужден был пропустить чемпионат Европы из-за дисквалификации, с него и Алжана Жармухамедова сняли звания заслуженных мастеров спорта. Потом, правда, вернули...
А Ивана Дворного вообще осудили за спекуляцию на три года, хотя он вез на продажу пару джинсов и рубаху... Всего-то! Помню, в 1973 году на матчах ленинградского "Спартака", за который до ареста играл Ваня, болельщики скандировали: "Свободу Луису Корвалану и Ивану Дворному!" Корвалан, если кто-то запамятовал, лидер чилийских коммунистов, которого арестовала хунта Пиночета после государственного переворота.
Коркия с Саканделидзе тоже могли попасть под раздачу. Однажды умудрились провести контрабандой... обезьяну. Из Южной Америки тащили. Таможенники открывают на границе чемодан, а оттуда выскакивает мартышка и давай носиться по аэропорту! Ума не приложу, зачем она понадобилась нашим грузинам? Может, кто-то из знакомых попросил привезти?
- Вам таких экзотических заказов не делали?
- Боже упаси! Мои отец с мамой были крестьянами, вели домашнее хозяйство, растили детей. Обычные земные люди. Во время войны в наш дом попала бомба, жить стало негде, и в 1945 году семья перебралась в Клайпеду. Город стоял пустой. Поселились в полуподвальном помещении в здании школы. Отец стал завхозом, а мама работала уборщицей. Мы прожили там долго, почти двадцать лет. Пока я школу не окончил.
После этого уехал в Каунас в "Жальгирис", а родителям, наконец, дали отдельную квартиру...
Пятый номер
- К баскетболу вас ведь приобщил старший брат?
- У нас была спортивная семья. Эдмундас сам неплохо играл, второй брат Эмануэлис занимался легкой атлетикой, а сестра Эльвира - волейболом. Все трое участвовали в спартакиадах народов СССР в составе сборной Литвы.
- В Москву вас никогда не пытались перетянуть, Модестас Феликсович? Скажем, в ЦСКА к Гомельскому?
- Конечно, звали. Но я никуда не хотел уезжать. Ни в Америку, ни в Россию. Мне всегда было хорошо дома. Помню, в 1965 году, когда я уже был самым ценным игроком чемпионата Европы, сборная застряла на несколько дней на Кубе, не могла вылететь то ли из-за технических проблем с самолетом, то ли из-за непогоды. Как говорится, сидели и ждали попутного ветра. Тогда-то Александр Яковлевич и завел со мной разговор, стал обрисовывать радужные перспективы: подъемные, попадание в стартовую пятерку ЦСКА - сильнейшего клуба страны, участие в Кубке европейских чемпионов... Звучало заманчиво, но я понимал: со временем все равно придется возвращаться в Литву. Как меня здесь примут? У нас республика специфическая, легко можно оказаться чужим среди своих. А мне этого категорически не хотелось.
Я объяснил Гомельскому все как есть, Гена Вольнов, присутствовавший при разговоре, встал на мою сторону, сказав: "Модя прав, пусть остается в Литве. И я так поступил бы на его месте". Александр Яковлевич подумал и согласился.
Больше эта тема не возникала.
- В 1976 году, когда вы завершали карьеру, на прощальный матч приезжала сборная СССР?
- Да, клуб "Жальгирис" решил сделать мне такой подарок, и я сыграл по тайму за каждую из команд.
- Когда в последний раз на площадку выходили?
- Резко завязывать со спортом не хотелось, поэтому еще участвовал в чемпионате Литвы в низших дивизионах. Собирались пару раз в неделю, в свое удовольствие бросали мяч в корзину...
В 1995 году попал в Коста-Рику на чемпионат мира среди ветеранов. И такой проводится.
Установлен возрастной порог - не моложе пятидесяти лет. А мне только-только исполнилось. Позвали, ну, я и слетал со сборной Литвы. Конечно, ветеранский баскетбол - это слезы, воспоминание о былом...
- Но тренировать вы перестали сравнительно недавно?
- В 2012 году после Олимпиады в Лондоне. Работал здесь, в Шакяе, занимался с мальчишками лет восемь или даже больше. Поэтому и новый спортивный центр здесь появился. Поначалу мы проводили тренировки в обычном школьном зале, который был не слишком приспособлен для этого. Однажды из Вильнюса приехал депутат сейма и пришел на наше занятие. Увидел условия и сказал, что надо немедленно строить новый спортцентр. Часть суммы выделили на республиканском уровне, остальное смог найти мэр Шакяя. Потихоньку-полегоньку все сделали. Тут теперь баскетбольный зал с трибунами, плавательный бассейн. Я с семьей могу ходить бесплатно.
Под сводами даже повесили мою игровую майку - Modestas Paulauskas. Я всю жизнь играл под пятым номером. Когда пришел в "Жальгирис", он был свободен, выбрал и больше никому не отдавал.
Вылазки в Россию
- Одно время вы и с пацанами из Калининградской области возились.
- Было дело. У нас ведь до границы рукой подать - двадцать километров. Староста городка Славитяй, в котором живу, как-то взял меня за компанию в соседний Краснознаменск. У него были переговоры с местной администрацией. Глава Краснознаменского района в прошлом активно занимался спортом, входил в сборную области по волейболу. Узнал меня и говорит: "Модя, ты живешь неподалеку, а у нас нет тренера по баскетболу. Ребята без дела слоняются, дурью маются. Приезжай, будешь давать уроки, научишь работать с мячом, заодно и мозги вправишь". Я подумал: почему бы и нет? Согласился.
Сначала в приграничные районы можно было ездить свободно, по паспорту. Потом ввели визы. Я, как и положено, получал в российском посольстве в Вильнюсе. Мне сделали единственное послабление: выписали пропуск, чтобы проходить формальности на границе без очереди, время на пустое ожидание не терять. Часто брал с собой сына Модестаса, он возился с русскими мальчишками, заодно и язык учил.
- В Литве ваши вылазки в Россию воспринимали без ревности?
- В глаза никто ничего не говорил, в спину, может, и шептали, но я не прислушивался.
- Вас в 2009 году даже медалью "За заслуги перед Калининградской областью" наградили.
- Да, тогдашний губернатор Боос вручал. Но я не ради наград, понимаете? Люблю всех мальчишек - литовских, русских...
"Моя партия - баскетбол"
- Мы же видим, что происходит. Оказывается, и народный артист Донатас Банионис - агент КГБ.
- Сейчас волна такая пошла... Неприятно, что плохо говорят о заслуженном человеке, которого нет в живых, он даже не может сказать слово в защиту или оправдание. Это неправильно, так быть не должно.
И потом... Обязательно надо учитывать время. Тогда был Советский Союз, страна со своими правилами и законами. Сейчас все изменилось, но нельзя теперешние стандарты применять к прошлому.
- Вас как капитана сборной СССР тоже, наверное, убеждали вступить в КПСС?
- Смог этого избежать. Дальше комсорга не пошел. Потом, когда работал на кафедре физвоспитания политехнического института в Каунасе, глава местных коммунистов предлагал написать заявление о приеме, но я отказался. Мне и без этого жилось неплохо.
И сейчас зовут в какие-то партии, общественные движения, в Литве их много появилось за последние годы, но я всегда говорю, что у меня одна партия - баскетбол. И другой уже не будет.
- Что думаете о допинговых скандалах с российскими олимпийцами?
- Могу рассуждать сугубо по-дилетантски, поскольку не обладаю достоверной информацией. Полагаю, всей правды нам никогда не скажут. Представляю, как обидно спортсменам приехать, возможно, на главные соревнования жизни и остаться там без флага и гимна... Не хотел бы оказаться на их месте, даже не знаю, как повел бы себя в такой ситуации.
Конечно, с допингом надо бороться, тут и обсуждать нечего. К счастью, я с такой проблемой никогда не сталкивался. Максимум, что мы могли себе позволить, это чуть нарушить спортивный режим, выпив после трудного матча пивка или чего-нибудь покрепче...
- Кстати, когда звонил вам, чтобы договориться о встрече, на вопрос, что привезти из России, вы ответили: "Московскую водку!" Заказ выполнен.
- Да я пошутил! Спиртное давно не пью, хотя, не скрою, в свое время с этим была проблема. Не скажу, что в критической форме, но выпить мог. Раньше чемпионаты СССР проводились турами. Собираются, допустим, в Таллине шесть команд и играют между собой. В последний день все игроки и тренеры сдают талоны на еду, и хозяева устраивают прощальный ужин. Там можно было не только закусить...
А представьте, как нас принимали в Грузии! Сидишь в ресторане, а с соседнего столика присылают три бутылки шампанского и вина. Разве можно отказать?
Ну и сами мы могли иногда расслабиться. Ехали в купе из Ленинграда или Киева, брали пару бутылок водки на четверых, вот и вечер проходил веселее, спалось потом крепче.
Снова на площадке
- Водка спорту не помеха?
- В ограниченных количествах. Говорю же: не злоупотребляли. Мужики ведь здоровые, под два метра ростом и выше...
А вот с сигаретами я никогда не дружил. В четвертом классе попробовал и бросил.
- Тренеры за нарушение режима наказывали?
- Если игроки не наглели, могли закрыть глаза. Вспоминаю сбор в Кудепсте в 1964 году. Лето, юг, вокруг стоят бочки с сухим вином. Бокал ркацители - 20 копеек. Ну как не выпить вечерком после тренировки? Не будешь же воду ведрами глушить, правда? Гомельский, конечно, все видел и знал.
Прилетели в Москву, он собрал команду и сказал: "Ребята, то, что было в Сочи, забываем. С сегодняшнего дня начинаем работать всерьез. Без поблажек и расслаблений". И все принимали это, как должное.
После ухода из спорта я позволял себе больше, чем раньше, но Янина вовремя остановила. Жена для того и нужна, чтобы мужа в нужный момент приструнить. Последние лет десять или пятнадцать вообще не употребляю. И вашу водку поставлю в шкаф, буду гостей угощать.
- Вас часто навещают?
- Обычно сам выбираюсь в люди. Каждые две недели езжу в Каунас на матчи баскетбольной Евролиги, стараюсь не пропускать игры чемпионата страны с участием лидеров - "Жальгириса", "Летувос Ритас", "Нептунаса", "Литкабелиса".
Последние лет восемь являюсь президентом клуба болельщиков "Жальгириса", мне положены билеты на VIP-места, если надо, дают машину, чтобы домой добраться после матча.
Нет, жаловаться грех, меня по-прежнему помнят, ценят, привечают. Фильм "Движение вверх", конечно, подогрел интерес к моей персоне. Оказывается, Модя снова на площадке! Я с удовольствием рассказываю о том, что было в моей жизни. Включая те самые три секунды...
Шакяй - Вильнюс - Москва.