РЭЦ обещал открыть зарубежные хабы-коворкинги еще в 2017 году, когда они появятся?
Михаил Мамонов: У нас определены две точки - ОАЭ и Вьетнам. Начнем со страны, но в случае с Дубаем это может быть решение на регион. Вьетнам сам по себе довольно емкий рынок, но созданный там хаб может покрывать и другие точки в странах АСЕАН.
Для их создания нужно решить ряд технических вопросов. Такой хаб не стоит больших денег и легко оправдывает бюджетные инвестиции. Мы и так знаем про высокую успешность ИТ-решений, которые наши компании предлагают, поэтому постоянная экспозиция, действующая 365 дней в году со специализированной компанией-оператором, которая сможет привлекать заинтересованных покупателей, уверен, кратно увеличит эффективность продвижения нашей ИТ-продукции на зарубежные рынки. Такой эксперимент мы провели с павильонами по продвижению аграрно-промышленной продукции. Они показали свою эффективность, поэтому у нас накоплены аргументы для выделения средств на проект.
Почему возникают заминки?
Михаил Мамонов: Главный вопрос в том, готовы ли российские компании платить зарплату своим сотрудникам. Государство фактически берет на себя 80 процентов их затрат, компании стоит только направить своего представителя в страну на постоянной или ротационной основе. Уже ряд компаний заинтересован в этом.
Надеюсь, что в течение этого года мы получим деньги и сможем начать процесс оформления такого хаба. Успеем ли мы в этом году хаб открыть, вопрос технический, потому что у бюджетных процессов есть своя логика. К концу 2018 года мы создадим эту инфраструктуру, чтобы уже в 2019-м появился первый хаб во Вьетнаме.
Планируются ли новые меры поддержи экспортеров?
Михаил Мамонов: Вопрос скорее не в поиске новых инструментов как таковых, а в кумулятивном эффекте и разумном координировании существующих. У РЭЦ сейчас много инструментов, которые можно направлять на продвижение российской продукции за рубежом. Это компенсация затрат на участие в специализированных выставках и бизнес-миссиях, которые в том смысле выгодно отличаются от выставок, что компании едут, заранее понимая, с кем они встретятся. И те, с кем они встретятся, тоже заранее знают, кто к ним едет и зачем. То есть это уже предварительная стадия предметных переговоров.
Кроме того, мы эффективно компенсируем расходы по сертификации и патентования продукции на зарубежных рынках. У нас действует программа Made in Russia, которая направлена на продвижение российских товаров за рубежом. В этом смысле ИТ-решения в первую очередь и российский высокотех - партнер благодарный. Это те продукты, где у России есть конкретные объективные преимущества.
Какие именно?
Михаил Мамонов: Мы играем на высокотехнологичных рынках на равных. Рынки и продукты новые, все начинали примерно с одной и той же точки. Более того, Россия с точки зрения качества мозгов - тех самых пролетариев умственного труда - по-прежнему высоко котируется на мировых рынках. 70 процентов всех глобальных мероприятий, посвященных блокчейну и аналоговым технологиям, проводятся в мире на русском языке, потому что на них русские люди общаются с русскими. Способствует успеху наших ИТ-решений, в первую очередь в сфере ИТ-безопасности, тот хайп, который США создали вокруг якобы российского вмешательства в американские выборы. Как ни странно, это работает на руку компаниям. Те решения, которые позволяют даже на уровне высокой теории такого рода действия предпринять - речь идет не о факте, а о восприятии, - хорошо котируются.
Другим преимуществом российских решений является готовность крупных игроков отдавать их вместе с исходным кодом. В отличие от других технологических платформ мы не оставляем себе лазейки, чтобы в дальнейшем использовать эти системы себе на пользу или кому-то во вред. В этом смысле мы самые конкурентоспособные.
Каковы итоги электронного экспорта за 2017 год?
Михаил Мамонов: По разным оценкам, объем проданных за рубеж только ИТ-решений составил 8-10 миллиардов долларов. Это крайне перспективная ниша, и надо признать, что не всегда и не везде это заслуга РЭЦ.
У крупных игроков есть естественный ограничитель - емкость внешних рынков. В случае с ИТ источником будущей прибыли является не улучшение существующих решений, а новые решения, которые создают новые рынки и новые емкости. Мы помогаем как раз тем компаниям, которым не хватает мощности и сил для того, чтобы выйти на зарубежные рынки. И здесь наши усилия - РЭЦ, "Сколково" и РВК - могут принести пользу.
Рынок высоких технологий очень важен для нас, поскольку вопреки другим рынкам, где приходится бороться с известными разработчиками и пионерами индустрии, это - развивающийся рынок, где все находятся приблизительно на одном уровне. Основные страны - покупатели нашего "железа" и софта - расположены на глобальном юге - от Ближнего Востока до стран АСЕАН, хотя некоторые решения востребованы в Европе и США.
Будет ли система субсидий экспортерам переформатирована?
Михаил Мамонов: Это всегда объективный процесс требования рынка к государственным мерам поддержки, чтобы они были более гибкие, прозрачные и незабюрократизированные. Но чтобы мы могли меры поддержки оптимизировать, кастомизировать и всячески подладить под нужды потребителя, необходимо, чтобы он выражал свою позицию.
Бизнесу недостаточно сказать - это не работает так, сделайте лучше. Вы нам подскажите, как это лучше должно выглядеть, потому что всегда есть разумный баланс между эффективностью, прозрачностью и доступностью инструмента и наличием достаточного количества механизмов сдерживания, чтобы им нельзя было злоупотребить. Мы готовы перенастраивать эту работу, но лучше, чтобы рынок нам подсказал, какие изменения необходимы.
Любая выставка дает эффект
Отслеживаете KPI участия бизнеса в выставках?
Михаил Мамонов: Мы стараемся мерить результат не в вывезенных головах, а в заключенных контрактах. Но мы не вправе обязывать компании раскрывать коммерческую тайну и сообщать нам об объемах и стоимости подписанных договоров.
Тем не менее по ощущениям выставки эффективны. Мы провели уже около 10 российских специализированных гастровыставок, показатель варьируется от страны к стране, но в среднем на 1 рубль, потраченный на эти мероприятия, экспортеры получают не менее 12-15 рублей в заработанных контрактах. Я говорю "не менее", потому что целый ряд компаний признается, что контракты заключены, однако внутренняя политика мешает им обозначить даже параметры их объемов. Да и любая выставка или бизнес-миссия имеет отложенный эффект, нет такого, что мы приехали и через два часа получили контракт, их количество надо замерять нарастающим итогом через несколько лет.
Безусловно, есть компании, которые недостаточно активно ведут себя на выставках. К сожалению, государство не может взять на себя все функции бизнеса. Главным является слово "предприниматель", человек, который предпринимает что-то, а не просто стоит на стенде и пьет кофе.
Как показали себя субсидии на размещение экспортеров на электронных площадках?
Михаил Мамонов: Мы открыли пять площадок, теперь их необходимо насытить товарами. И вот дальше начинается бизнес, который никак не связан с онлайном. Этот товар должен пройти сертификацию, получить стикеровку, заключение карантинных и ветеринарных служб страны пребывания.
Мы стараемся максимально ускорить этот процесс, но без грамотного уверенного и готового проходить все эти процедуры экспортера это невозможно. Российский бизнес тоже должен критично относиться к себе. Не вся наша продукция может быть конкурентна на рынках, где доминирует покупатель. А Китай это рынок уже довольно изощренного богатого среднего класса, который всякое видал. При этом наша продукция имеет безусловное преимущество у китайцев, поскольку она высокоэкологичная. У нас суровые требования к производителям, наш потребитель хорошо защищен. Например, у нас запрещено ГМО, для китайцев очень важно. Наша продукция конкурентоспособна, но китайцы мало что о ней знают. У них нет пищевого образа России. И наша задача в этом году - потратить деньги именно на продвижение этих пяти точек и товаров, которые там будут размещены.