Это была удивительная пара. Рассказывать о любом из них, не упоминая о другом, решительно невозможно: истинно творческая семья, одержимая общим делом. Оба ленинградцы по рождению, но свел вместе их Свердловск, куда они уехали учиться в Уральской консерватории имени Мусоргского, где преподавал легендарный дирижер Марк Паверман и не менее легендарная Галина Рогожникова, одна из крупнейших в стране знатоков и мастеров хорового искусства. "Если я приду к профессору Рогожниковой, не зная клавир наизусть, - мигом вылетала из класса, - вспоминала Наталья Попович в беседе с обозревателем "РГ". - И мы с Женей ночь напролет сидели, учили. А теперь ко мне приходят хормейстеры из Московской консерватории, я ставлю перед ними клавир - они о нем представления не имеют! Какое же ты имеешь право выходить к хору?! Нет, я не хотела бы учиться в Москве! Потому что меня всему научили в Уральской консерватории. И в первую очередь - любви к музыке. И тому, что человек не имеет права выходить к оркестру или хору, если у него нет своего видения, своей интерпретации, представления о том, что он хочет сказать этим сочинением".
Большой талант молодого хормейстера был всем очевиден. Уже с четвертого курса ее пригласили в Свердловский академический театр оперы и балета. "Я это ощутила как огромную честь и окунулась в этот театр с головой, - продолжала Наталья Попович. - Это семнадцать лет в Свердловске были самыми счастливыми годами нашей с Женей жизни. Женю пригласили дирижировать спектаклями Театра музыкальной комедии, а потом и в Свердловскую оперу, где был замечательный коллектив". Здесь Колобов и Попович проработали семь лет. Именно здесь они сотворили спектакль, ставший сенсацией в Москве и мгновенно сделавший их знаменитыми, - это была первая в СССР постановка оперы Верди "Сила судьбы" на языке оригинала. О ней много писали, отмечая не только смелую интерпретацию малоизвестной у нас тогда партитуры, но и волшебное звучание хора, безукоризненно передававшего тончайшие нюансы вердиевской музыкальной драмы.
После этого триумфа талантливую пару пригласил к себе в Мариинку сам Юрий Темирканов. Но в родном Ленинграде как-то не сложилось: Колобову, прирожденному оперному маэстро, было неинтересно дирижировать балетами, и, хотя именно с ними он объездил весь мир, супружеская пара предпочла уехать в Москву.
Обоим предлагали возглавить Мариинский театр, затем - Большой. Оба от чести отказались - им неинтересно было пытаться растормошить коллективы, как говорила Наталья Попович, "обросшие ракушками". Им нужен был театр более динамичный, готовый к экспериментам. Наталья абсолютно разделяла вечное стремление Колобова как бы воссоздавать музыку заново, прямо на глазах слушателей, и во всем его поддерживала. Началась история их отношений с Театром имени Станиславского и Немировича-Данченко - история более чем драматичная. Оркестр и хор сразу полюбили новых руководителей и готовы были пойти за ними куда угодно, но тамошние народные артисты ревниво оберегали свои права петь юную Татьяну и пылкого Ленского даже на склоне лет и любым попыткам влить в закостеневший театр свежую кровь объявили войну. Дошло до крайностей: был даже спектакль, когда оркестр, защищающий своего маэстро, демонстративно отказался играть, и оперу спели под рояль. Война шла нешуточная, и супружеская пара, долго не имевшая крова и вынужденная жить в гостинице "Будапешт", уже готова была принять приглашение итальянцев возглавить оперу в Генуе, где с квартирой не было бы проблем. Но в холле гостиницы ждали артисты оркестра - ни Колобов, ни Попович не могли бросить людей, которые в них поверили. К тому же оба были преданы русскому искусству, и русская почва была для них не просто местом временного пребывания. Это были корни, из которых произрастало все, что оба любили и досконально знали, все, что потом возникало в музыке мановением их удивительных, "поющих" рук.
И всю жизнь эту пару сопровождала преданная любовь тех, кто с ними работал. Когда Колобов и Попович спустя много лет прилетели в Свердловск на юбилей родной консерватории, у трапа самолета их встретил оркестр оперного театра - над летным полем зазвучал марш из поставленной ими там оперы "Петр Первый". Эмоциональный Колобов встал перед музыкантами на колени.
Рука об руку они строили и театр своей мечты - свой театр, спроектированный по их чертежам, - "Новую оперу". Сначала она ютилась в здании бывшего кинотеатра, где было мало места для хора, и голоса звучали со всех сторон - даже сверху, из вентиляционных решеток. Это был абсолютно волшебный эффект, изобретенный гением, искавшим выход из безвыходной ситуации. Его уже было невозможно повторить, когда у театра появилось свое здание с нормальным залом и просторной сценой.
В "Новой опере" оба сразу утвердили свой главный принцип: либо ставим новые для московской публики названия, либо заново открываем старые. Спектакли вызывали споры, иной раз шокировали консерваторов необычным звучанием, нестандартными ритмами, коррективами в оркестровке или даже драматургии. Событиями стали первые в России постановки опер "Гамлет" Тома, "Двое Фоскари" Верди, "Мария Стюарт" Доницетти, "Валли" Каталани, необычный "Борис Годунов" Мусоргского, прозвучавший в малознакомой публике первой авторской редакции. Именно благодаря дивно слаженному творческому тандему могли появиться на московской сцене спектакли-приношения великим музыкантам прошлого - "Мария Каллас", Viva Verdi!, Viva Puccini!, "Россини", "Винченцо Беллини.
После ухода Евгения Колобова Наталья Попович продолжила его традиции. Возглавила художественно-творческую коллегию Новой оперы, стала автором идеи и концепции таких музыкальных вечеров, как музыкально-театральная композиция Bravissimo. В репертуаре появились сложнейшие, требующие филигранного мастерства оперы: "Любовный напиток" Доницетти, "Золушка" Россини с ее виртуозными ансамблями, "Набукко" и "Трубадур" Верди с его мощными хорами. Ее авторитет позволил привлечь к сотрудничеству с театром Юрия Темирканова, Эри Класа, Феликса Коробова, Альберто Веронези, Антонелло Аллеманди, Андрейса Жагарса и многих других суперзвезд мировой оперной жизни. По ее инициативе в память об Евгении Колобове был основан ежегодный фестиваль "Крещенская неделя в Новой Опере", в котором тоже принимали участие ведущие мастера России и планеты, звучали малознакомые российской публике шедевры.
С уходом Натальи Попович завершилась огромная и глубоко индивидуальная музыкальная история в жизни нашего искусства - та, что годами и десятилетиями создавалась уникально одаренным творческим и семейным тандемом. Это была совершенно отдельная, существовавшая по своим законам и принципам, ни на что иное не похожая эпоха развития российского оперного театра - яростного, мятежного, неистового, как Евгений Колобов, трепетного, проникновенного, нежного и лиричного, как Наталья Попович.