Я было решил, что автор письма - очень пожилой человек, но из текста следовало, что ему не больше сорока. И тут я подумал, что все родившиеся в ХХ веке обречены рано или поздно почувствовать себя "пережитками" в веке двадцать первом. Но в этом нет ничего унизительного, напротив - ощущение себя как человека прошлого века помогает меньше "дергаться" по поводу происходящего сегодня.
И не надо отмахиваться от воспоминаний - и своих, и чужих. Ведь именно память обо всех встреченных нами добрых людях - тот несгораемый запас души, который позволяет надеяться на такие встречи и в будущем.
Поведать о пережитом кому-то очень близкому - одна из самых редких сегодня радостей. Все заняты, а когда не заняты - уши в наушниках, взгляды на мониторах, руки на клавиатурах, а душа... Да кто ж знает, где она.
Я зарастаю памятью,
Как лесом зарастает пустошь...
Обо всем этом - те книги, о которых я хочу сегодня рассказать.
А дни - как тополиный пух... Андрей Турков: человек, писатель, читатель. Составитель Владимир Турков. Москва, "Новый ключ", 2017. 500 экз.
Андрей Михайлович Турков был из последних. Последних писателей-фронтовиков. Последних соратников Твардовского. Последних, кто любил литературу с застенчивостью и горячностью влюбленного и писал о ней так, что сам всегда оставался "за кадром".
Андрей Михайлович умер два года назад. Недавно вышла посвященная ему книга, которую собрал Владимир Андреевич Турков - сын писателя. Это поистине сыновний труд, сдержанный и сердечный. Некая сумма всего, что любил отец в жизни и литературе.
Здесь его последние выступления и беседы, воспоминания о нем друзей и учеников, стихи...
Кажется, лучше всех об Андрее Михайловиче Туркове написал еще в конце 1990-х его однокурсник по послевоенному Литинституту поэт Владимир Корнилов: "Мы познакомились в 1945-м. О своем ранении, о своих орденах и фронтовых романах Турков молчал, чем резко выделялся среди наших говорливых сокурсников..."
Ольга Лодыженская. Ровесницы трудного века. Страницы семейной хроники. Серия "Семейный архив". Москва, "Никея", 2017. 3 тыс. экз.
У этой семейной саги - легкое дыхание. Ее легко и радостно читать, погружаясь в солнечный мир девочки, жившей в начале ХХ века. Море подробностей, но в них не захлебываешься.
Счастливый дар автора: входить в прошлое как в соседнюю комнату. Вот и сама Ольга Сергеевна Лодыженская признается в конце книги: "Когда я пишу о разных периодах своей жизни, мне кажется, что передо мной вдруг приоткрывается дверь в прошлое и я вхожу туда. Я вижу все так ясно, как будто нахожусь там..."
Перед нами проходят десятки, если не сотни прекрасных русских людей (в их числе и царская семья), и каждого мы видим и слышим.
Автор училась в институте благородных девиц. Эта девичья Атлантида канула навсегда, и о таких учебных заведениях мы можем судить теперь лишь по повестям Лидии Чарской, а теперь и по воспоминаниям Ольги Лодыженской.
Спасибо редакторам книги Наталии Виноградовой и Марии Максимовой, подготовившим рукопись, и поклон издателям, которые взялись за совершенно некоммерческий проект "Семейный архив", сделав тем самым свой вклад в русскую культуру.
Просто так с Земли не уходят. Книга о жизни и творчестве Юрия Половникова (Митрича). Вологда, "М-Арт", 2017. 300 экз.
По этой книге можно было бы снять кино - трагическое и прекрасное. Кино о мальчике, который вырос в бараке у молокозавода и мечтал снимать кино. Но чтобы снять такой фильм, нужен новый Тарковский или новый Шукшин, а их нет. И нет их как раз потому, что одаренный от Бога мальчик, как и многие его ровесники, попал под жернова 90-х годов.
Юрий Половников родился в городке Сокол в Вологодской области, воспитывался одной мамой. Мать пила от горемычной жизни, или жизнь ее горемычно сложилась из-за выпивки, но мальчишка страдал так, что ходил за участковым и просил его побеседовать с мамой. Участковый приходил, беседовал. Подружился и с мальчиком, и с мамой, но спасти от недуга был не в силах. В книге среди воспоминаний о Юрии Половникове есть и рассказ участкового милиции Леонида Кукушкина.
Юра попал в кино благодаря легендарной киностудии "Романтик" при Сокольской станции юных техников. Вернувшись из армии, стал руководителем этой студии. Многих мальчишек спас от подворотни.
В 1995 году студию разгромили. Юрина ученица с иконой в руках пыталась этому помешать, но были выброшены и пленки, и даже призы, привезенные ребятами с кинофестивалей.
Во ВГИКе Юрий Половников стал одним из любимых учеников замечательного мастера документального кино Виктора Лисаковича. Окончил институт в 1991 году. Как вспоминал Юрин однокурсник: "Выпустили нас - катитесь куда глаза глядят..."
Из дневника Юрия Половникова, 10 сентября 1993-го: "Хожу по Москве как бродяга. Ищу работу, которой нет. Господи, да за что же мне такая жизнь?.."
В условиях дикого рынка даже самый малобюджетный фильм давался Юрию буквально кровью. Теперь эти фильмы изучают киноведы, а ласковое имя Митрич, которым звали Юрия Дмитриевича Половникова друзья, вошло в историю отечественного кино.
Вот названия некоторых фильмов Митрича (вдруг вам удастся найти их на "Ютубе"): "А жизнь короткая такая", "Я буду помнить", "Серафима", "Молитва", "Чаронда", "Костры нашего детства", "Фрески Дионисия", "Деревенская любовь", "Остров спасения"...
Леонид Рымаренко. Круг жизни. Из воспоминаний кинорежиссера. Москва, "Домашний архив", 2018. 200 экз.
В 12 лет автор хотел убежать из дома на Гражданскую войну, но никак не мог сделать выбор между белыми и красными. "...Однажды остановившийся напоить коней чубатый пулеметчик позвал меня к себе на тачанку - "бить беляков". Я рванулся к нему. Потом промелькнуло: "А как же мама? Надо попрощаться!" Крикнув на ходу: "Я счас, я счас!", кинулся во двор. Подбегая к дому, увидел в окне лицо мамы. Сердце мое екнуло, и стало ясно, что "бить беляков" я не поеду..."
Леонид Иванович Рымаренко выучился на художника-монументалиста. В 1930-х увлекся мультипликацией, В 1960-х стал кинорежиссером, одним из провозвестников экологического кино.
А во время войны Рымаренко снимал фильмы для ускоренного обучения курсантов военных училищ ("Бомбометание с пикирования", "Явление крена при погружении подводной лодки"...) и в 1944 году за мужество, проявленное при съемках, был награжден орденом "Красной Звезды".
Фильмы снимались в условиях, максимально приближенных к боевым, и в обстановке полной секретности. О том, как это происходило, до Леонида Рымаренко еще, кажется, никто не рассказывал.
Жизнь и трагическая судьба певицы Ирмы Голодяевской. Ульяновск, 2017. 150 экз.
Мозаика воспоминаний, писем и документов, бережно собранных журналистом и издателем Геннадием Дёмочкиным.
Ирма Голодяевская родилась в Киеве, но не случайно книга вышла именно в Ульяновске - здесь она оказалась в эвакуации в начале войны, здесь училась в школе, отсюда уехала учиться в Москву. Не сразу нашла себя: сначала поступила во ВГИК, вскоре оказалась на французском отделении пединститута и только потом поступила в музучилище при Московской консерватории.
Надежда Обухова, услышав Ирму, сказала, что такой голос рождается раз в столетие. Давать концерты она начала еще студенткой.
Во время лондонских гастролей Ирма вдруг на одну ночь исчезла из-под опеки сопровождавшего ее сотрудника КГБ. Как потом оказалось: ничего криминального в ее поступке не было, лондонские пролетарии попросили ее выступить в одном из рабочих клубов.
Но по возвращении на родину девушку подвергли допросам, и она покончила с собой, бросившись с самого высокого яруса Большого театра.