Бен - парень хоть куда: красив, богат, живет в просторной квартире, водит спортивное авто. Джон Су же обитает неподалеку от границы с КНДР в халупе отца, ожидающего приговора за нанесение телесных, и ездит на ржавой тарантайке. Тем не менее эти трое почему-то не прекращают спорадически встречаться для неловких бесед. Однажды, в один из таких вечеров, Бен внезапно признается Джон Су, что иногда, раз в пару месяцев, он сжигает теплицы. Хобби, мол, у него. Найдет какую-нибудь никому не нужную теплицу - и сжигает. Все бы ничего - мало ли кто чем увлекается, - но вскоре после этого разговора их общая подруга бесследно исчезает.
Ежу-двоечнику понятно, что "сжигать теплицы" - не буквальное описание действия и что хобби у Бена куда менее безобидное. "Сжигать теплицы" - это аллегория. Или даже эвфемизм. Как в том анекдоте: "…а сам такой начитанный-начитанный". Но японец Харуки Мураками, который написал рассказ "Сжечь сарай" от первого лица, как будто не догадался, что скрывается за этими двумя словами. А умный кореец Ли Чхан Дон как будто догадался. И раздул из 20-страничного текстика угрюмое тягомотное полотнище на два с половиной часа под локализованным названием "Пылающий".
Нехитрый сюжет, придуманный Мураками, занимает в огромном пространстве фильма скромный уголок и наведывается туда лишь изредка. Остальной метраж завален доверху социальными проблемами Южной Кореи, а также общечеловеческими проблемами и соответствующими метафорами. Но в основном социальными проблемами Южной Кореи, где из телевизора бубнят о безработице, из-за гор вещает северокорейская пропаганда и всюду царит неуютная безблагодатность.
Бедная девушка, которой и так суждено пропасть, ютится в конуре два на два, куда солнечный свет проникает всего на несколько секунд в день, да и то - отраженный под хитрым углом окнами телебашни. Джон Су, неуклюже занимаясь с ней сексом и не меняя при этом удивленно-придурковатого выражения лица, пялится на стену, куда падает узкий лучик. Потом, спустя время, заходит покормить, как было велено, кота, никакого кота не находит и от безысходности мастурбирует. Глядя, опять же, на отражающую свет телебашню. Не хватает, пожалуй, только женщины на беговой дорожке в спортивном костюме с надписью "Корея". Какая бы метафора получилась, а.
Невероятно, но факт: как следует из "Пылающего", в Корее все так же плохо и по тем же причинам, что и в остальном мире. Классовое неравенство, тотальная нелюбовь и депрессия, все злые, злые. Что, судя по отзывом критиков, вылизавших премьерованный на Каннском фестивале фильм до ослепительного блеска, не всем так уж очевидно. Его то сравнивают с "Фотоувеличением" Антониони, то называют корейским "Малхолланд драйвом". Ну да и Бог им судья.
Конечно, загадочности в фильме хоть отбавляй. Ведь, если абстрагироваться от всего побочного, то это история о том, что не стоит воспринимать все буквально. Особенно когда пьяный и находящийся под воздействием запрещенных веществ мажор говорит, что жжет теплицы. Но "Пылающий" бьет не столько качеством загадок, сколько их количеством.
Бен жжет теплицы (на самом деле нет), девушка пляшет в Африке вокруг костра, взыскуя сакральных знаний (на самом деле она просто дура), а Джон Су довершает целую трилогию огненных иносказаний, высвобождая свое внутренне пламя, причем как в переносном смысле, так и в прямом. И все это классно, конечно. Но чтобы расковырять то, что Ли Чхан Дон наворотил, нужно иметь изрядное количество терпения и, главное, желание ковыряться. А Ли Чхан Дон никак это желание не стимулирует. Скорее, наоборот: хоронит под тоннами эстетической унылости, серости, мастурбации, хронометража и отсутствия хоть чего-нибудь захватывающего помимо того, что здесь выдается за триллер.