Один из почитателей Ю. Темирканова однажды высказался определенно и по отношению к Юрию Хатуевичу в высшей степени справедливо: "Если Аббадо - это класс, Баренбойм - это харизма, а Хайтинк - индивидуальность, то Темирканов - это гениальность, непредсказуемость и блеск". Миллионам слушателей многократно удавалось убедиться в точности этого определения. В 1966 году Темирканов завоевал первую премию на Втором всесоюзном конкурсе дирижеров, - летом того же года я впервые увидел его за пультом Государственного симфонического оркестра Союза ССР в Сочи. Оркестра в высшей степени искушенного и требовательного, который в 1965 году возглавил великий русский музыкант Евгений Светланов. Здесь могли низвергнуть любого лауреата любого конкурса, и Темирканов в свои двадцать восемь лет это прекрасно знал. Он встал за пульт натянутый как струна, а потом загипнотизировал оркестр изысканно-опасной энергией снежного барса, аристократичного горного хищника, который не знает страха. В лучшем, пожалуй, документальном фильме о нем - "Дирижирует Юрий Темирканов", который был выпущен в 1974 году, режиссер Л. Станукинас, ученица великого ленинградского документалиста Ефима Учителя, монтировала энергию жеста дирижера с разрядами молний во время ливня в горах Кабардино-Балкарии, и это было прекрасно. Но в Юрии Темирканове энергия высказывания живет, сдержанная броней воли, - и вырывается наружу, как прыжок хищника, который почувствовал слабость жертвы. Эта скрытая энергия завораживает и не дает возможности отвести глаз от изысканного и властного дирижерского жеста. В один из самых сложных моментов моей бюрократической карьеры я ощутил это с особой - почти физиологической - остротой.
30 июня 2001 года, накануне визита президента Франции Жака Ширака в Петербург, его протокол выдвинул весьма жесткие требования, - концерт заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра под руководством Юрия Темирканова в Белом зале филармонии должен быть по времени не более 55 минут. Объяснение было простым и аргументированным: у Жака Ширака проблемы с позвоночником, и ему трудно больше часа сидеть не на самом удобном месте. А кроме того, так уверял протокол, в отличие от своей жены Бернадетт, которая очень любит симфоническую музыку, по сей день дружит с выдающимися музыкантами современности, у ее мужа другие предпочтения.
Можно было бы пойти на требования протокола, но Юрий Темирканов был непреклонен - он сможет уложить задуманную им программу, составленную из произведений Равеля и Чайковского, только в 70 минут, любые сокращения нанесут ей непоправимый урон. Спорить с Юрием Хатуевичем Темиркановым было, пожалуй, труднее, чем с протоколом. Но все-таки, чтобы продемонстрировать некоторую гибкость маэстро перед лицом французских коллег, я, в ту пору министр культуры России, который отвечал за концерт в присутствии двух президентов и за встречу российской интеллигенции с Жаком Шираком и Владимиром Путиным, уговорил Темирканова подарить пять минут позвоночнику высокого гостя. На эти пять минут потребовался как минимум час уговоров. К тому же в конце июня 2001 года Темирканов хворал, был раздражен, и только наша 35-летняя дружба помогла каким-то образом примирить маэстро с привходящими обстоятельствами. Он сочинил программу из произведений Равеля и Чайковского, выстроив ее таким образом, что ни один из классиков не теснил другого. Ему было важно раскрыть внутреннюю близость двух гениев, сходство их мирочувствования. И поэтому ему не хотелось уступать формальным требованиям. В итоге коллеги из протокола согласились, что концерт будет длиться 65 минут.
Темирканов, который к тому времени был одним из самых именитых дирижеров мира, встал за пульт, собранный как сжатая пружина, уверенный в своей творческой правоте, которую надо было доказать всем, кто собрался в этот вечер в Белом зале Санкт-Петербургской филармонии. Всем, кого надо было убедить в магии великой музыки, которая играет в судьбах мира свою особую роль, никак не уступая политике. Властным жестом он начал концерт, открывая прозрения Чайковского и Равеля о будущих трагедиях ХХ века, страшные последствия которых может врачевать только искусство, способное бросить вызов хаосу бытия. В его жизни было много великих свершений - и в Малом оперном, и в Мариинском театре, где он доказал свое право быть не только дирижером, но и режиссером, поставив "Евгения Онегина" и "Пиковую даму", но, уверен, в тот вечер 1 июля 2001 года он превзошел самого себя. Он заставил всех присутствующих вырваться из предлагаемых обстоятельств, увлекая их поистине божественной музыкой, которая поглощала всю суету повседневности, открывая великую гармонию трагического и прекрасного мира. Это было чудо единения дирижера, оркестра и слушателей.
Вот уже тридцать лет Юрий Темирканов руководит оркестром, славу которого создал великий Евгений Мравинский. На свой манер Темирканов сохранил и приумножил высокое достоинство петербургской оркестровой школы. И всякий раз, когда он встает за пульт, истончается вся бренность суетной повседневности. И ты физически ощущаешь дыхание "почвы и судьбы".