Чаще всего Масленица ассоциируется с блинами, и тут все справедливо: это для нас блины - одно блюдо, вкус которого зависит во многом от того, с чем их подают - со сметаной, вареньем, или с икрой да рыбой. А вот наши предки не ленились и пекли, причем в русской печке, с десяток видов самых разных блинов.
"Черные" гречишные - для простых, из белой крупчатки - для бар, - перечисляет Иван Шмелев в "Лете Господнем", - блины с припеком, блины с двойным припеком, блины с подпеком (поди, догадайся, что это?), блины молочные, легкие, блинцы с яичками".
А к блинам: "Рыбы рыбы... Икорницы в хрустале, во льду, сиги в петрушке, красная семга, лососина, белорыбица-жемчужница, с зелеными глазками огурца, глыбы паюсной, глыбы сыру, хрящ осетровый в уксусе, фарфоровые вазы со сметаной, в которой торчком ложки, розовые масленки с золотистым кипящим маслом на камфорках, графинчики, бутылки".
Пока читала всю эту роскошь, слюнки потекли. А стоило бы обратить внимание, что мяса в перечисленном изобилии нет, и все потому, что Масленица - период подготовки к Великому посту, этап, когда от мяса уже отказались, а вот от масла, яиц, рыбы и всего молочного еще нет.
Вообще, Масленица - пример того, насколько Церковь тактична по отношению к народу. Масленица, как считают этнографы, имеет древние языческие корни: сжигание чучела, кулачные бои, разнузданное веселье и пиршества, приуроченное к дням весеннего равноденствия существовали на Руси и до христианства.
Церковь не стала ломать традицию, она деликатно вписала уже существующий уклад жизни в годичный церковный цикл, причем так, что период разгульного веселья обогатился глубочайшим смыслом. Давайте посмотрим, как это происходит.
По меткому замечанию митрополита Московского Филарета, "дух Христов - не враг благозаконных радостей", и Масленица - целая неделя накануне Великого поста - как раз время для такого праздника. Время праздника, но, одновременно, и подготовки к подвигу поста.
Церковь "с наступлением Масляной недели ставит людей на последнюю ступень приготовительного воздержания запрещением вкушать мясо и дозволением вкушать сыр и яйца, чтобы приучить отказаться от приятных яств и без печали переходить к посту" (С. В. Булгаков).
Смотрите, в субботу, предшествующей Масленице, в храмах поминали усопших, причем не только своих родных и близких, мы поминали всех "усопших во благочестии и правой вере" - от Адама до наших дней. А особенно тех, кто погиб смертью внезапной, не получив церковного отпевания. Молясь за них, отдавая свой долг им, мы включались в общую историю человечества, становились сопричастными к миллионам тех, кто жил до нас.
Вчерашняя воскресная служба была посвящена Страшному суду, она напоминала нам о том, что и мы смертны, и мы предстанем перед Судом Божьим, призывала к духовному трезвлению (т. е. внимательности к своим мыслям и поступкам).
Церковь именно напоминала нам о грядущем Страшном суде, а не пугала им: говоря о "муках вечных", об "огне вечном", она одновременно давала четкий критерий того, как надо жить, чтобы унаследовать Царствие Божье. Ничего сверхъестественного, никаких сверхчеловеческих усилий - просто будь человеком: накорми голодного, напои жаждущего, приюти бездомного, протяни руку отверженному, облегчи участь больного, навести заключенного - будь милосердным!
И вот, после воскресного призыва "Возлюби ближнего!", наступает неделя, когда нам дается такая возможность. Пост, и особенно Великий пост - это период сосредоточенности: мы собираем все свои мысли и чувства, обращая их к Богу, отказываясь от развлечений, отсекая лишнее, часто минимизируя свои отношения с другими людьми. И это понятно - духовное напряжение поста не оставляет места праздности. Но пост наступит только через неделю. А сейчас нам дано специальное время для того, чтобы мы могли проявить себя как "человеки" среди людей: кормили, поили, призывали под свой кров, сострадали, делились всем без сожаленья и сами благодарно разделяли чужое.
Дело ведь не в том, что на Масленицу мы не едим мясо, зато едим много блинов, ходим по гостям и зовем на угощенье к себе. Дело в другом: Церковь очень тактично побуждает нас к любви и щедрости, дает время на то, чтобы мы ощутили радость от своей щедрости, ликование от того, что любим. Так воспитывается человек. Так пестуется душа народа.
И уж точно неслучайно то, что Масленица заканчивается Прощеным воскресеньем. Сблизившись, обновив отношения, ощутив свою общность с родными, близкими и даже самыми дальними (причем общность не только на бытовом уровне, но и в иной плоскости бытия - прим. автора), мы не можем не почувствовать, что не всегда бываем правы, что, кроме нашего требовательного "Я", есть еще другие люди. И есть Бог, который видит все, даже сердце человеческое.
Поэтому так логично, что последний день Масленицы становится днем, когда мы обращаемся к нашим ближним со словами "Простите меня!", и слышим в ответ "Бог простит! И я прощаю!".
Вот это призывание в свидетели Бога, вот эта вертикаль в отношениях между людьми и свидетельствует о том, что радость, широта и щедрость Масленицы имеет под собой не бытовую основу - надмирную. Мы просим прощения, мы сами прощаем, и это нам дает силу вступить в Великий пост.
В дни Масленицы, также как на Святки и в Пасху, в России всегда слабели имущественные, сословные и должностные различия, к столу приглашали нищих и убогих. Блины посылали в больницы, приюты, тюрьмы, остроги - всенародное единение, перед тем как вступить в долгий покаянный путь Великого поста.