Приз Коневу за меткость
Наталия Конева: Отец родился на севере России, где умение охотиться - важнейший навык. Это увлечение сохранилось на всю жизнь.
Помню, уже в 60-е годы, когда отец командовал группой советских войск в Германии, министр национальной обороны ГДР Хайнц Гофман пригласил отца на охоту с участием представителей разных стран Варшавского блока. Для начала гостям предложили посоревноваться в меткости - пострелять по летящим тарелочкам.
Я ужасно волновалась, ведь он был пожилым человеком, и я не представляла, как он сможет состязаться. Однако отец получил приз за меткость, так что мои переживания были напрасными.
Чаще всего наши военачальники охотились на уток, и каждый раз, когда открывался охотничий сезон, мы с мамой были в ужасе. Мы знали, что чем удачнее будет охота, тем больше птиц нам придется ощипывать. А ведь для этого нужно было завязать косынкой волосы, закрыть нос, чтобы не попадал пух. Я хорошо помню, как мы с мамой усаживались на табуретках возле огромных тазов и ощипывали уток.
Еще одно детское воспоминание: как-то раз отец отправился на охоту на диких коз и нас прихватил с собой. Это было в Карпатах, и он рассудил, что мы сможем полюбоваться на великолепную природу горной местности. И вот, когда мы ждали отца на месте, которое было предварительно оговорено, мимо нас промчалась основательно пораненная коза. Это было в конце охоты, и все остальные ее участники уже раскладывали в машины свои трофеи. А отец, которому было уже за шестьдесят, вдруг припустил за этой козой. Он стремительно помчался с ружьем в гору, крикнув нам: "Подранок, он все равно погибнет". Мы уговаривали его вернуться, но он был неумолим: ему не хотелось, чтобы животное мучилось.
Дневник рыболова Малиновского
Наталья Малиновская: Папа не охотился. Мы и его близкие друзья знали почему. Не боясь показаться сентиментальным, он рассказал как-то, что, убив на первой охоте лань или козочку, подошел и увидел ее глаза. Больше никогда не стрелял. Но на охоту папа тем не менее иногда ездил, уважая право собаки на любимую работу. Сам он отдыхал и наслаждался природой, пока другие охотились.
Первому на моей памяти дратхаару Милорду не было равных в охотничьем деле. Всякую утку он приносил папе, выслушивал одобрение: "Молодец, Милорд!" и повеление: "А теперь отнеси тому, кто убил". Пес нехотя, но безошибочно относил.
Следующим нашим питомцем был черно-белый шелковый сеттер-лаверак Фидель. Когда ему исполнилось пять лет, на политическом горизонте объявился его тезка - кубинский команданте Фидель Кастро, и при появлении малознакомых людей, вопрошающих, как зовут собачку, мы во избежание кривотолков отвечали: "Верный", что означает Fidel в переводе с испанского.
Отец бывал, если приезжали Кастро или, скажем, лидер ПНР Владислав Гомулка, в Завидове, где не столько охотились, сколько решали дела. Туда приходилось ездить по долгу службы. Но и там он не изменял своему обыкновению - не стрелял, сколько бы над ним ни подшучивали.
А настоящим увлечением родителей была рыбалка. Сколько часов, даже дней я просидела на берегах самых разных рек и озер в поле зрения родителей, и в холод, и в дождь с упоением кидающих удочку! Слава богу, что меня не брали на подледную рыбалку в мороз, для этого у них была специальная одежда, дальневосточные унты. Папа вел "Дневник рыболова" - подробные, по дням, отчеты о том, что, когда, при какой погоде и ветре было выловлено в такой-то уссурийской протоке, или в румынской горной речке, или еще где-то, на что лучше ловится таймень или сом. А сколько удилищ и удочек, крючков и грузил, спиннингов и каких-то экзотических наживок - искусных имитаций мушек и стрекоз - и всякой другой рыбацкой снасти на все случаи лова на всех широтах хранила нижняя полка шкафа! Вообще безразличный к вещам папа во всяком месте земного шара, куда попадал, покупал рыболовную снасть, и надо было видеть, с каким знанием дела!
Патроны Рокоссовский делал сам
Константин Рокоссовский: Охота была главным хобби моего деда. Он выписывал журнал "Охота и охотничье хозяйство" и прочитывал его от первой до последней страницы. Мне посчастливилось не раз участвовать в подготовке к началу охотничьего сезона.
Это был целый ритуал. Патроны для охоты дед всегда делал сам, говорил, что так поступали все старые охотники. Для этого он покупал гильзы, капсули, порох, дробь. У деда был целый набор специальных устройств, чтобы отвешивать порох, вставлять капсуль, зажимать гильзу, и он иногда разрешал мне сделать патрон. Ошибиться было нельзя: всыпешь две порции пороха - ружье разорвет.
В последние годы он в основном охотился на уток, а в юности - и на волков, лосей, кабанов.
Однажды, когда он ходил на кабана, с ним произошла забавная история. Была охота загоном: стрелки стояли в засаде, а егеря гнали зверя. И вдруг прямо перед дедом выскочил огромный кабан. Тот не растерялся и в ту же секунду выстрелил в зверя почти в упор, но никакой реакции не последовало. Времени на перезарядку у деда не было - зверь бросился на него. Но он быстро сориентировался и в мгновение ока влез на дерево. Кабан подскочил к дереву, остановился, замер на несколько минут, а потом рухнул замертво. Выяснилось, что дед в него все-таки попал, но смерть от ранения у зверя наступила не сразу.