Прежде чем совершать новый прорыв, хорошо бы понять, почему у нас не получилось прорыва в 2008-м, когда принимали так называемую "Концепцию долгосрочного социально-экономического развития до 2020 года", и в 2012-2018 годах.
Понятно, что свою негативную роль в отставании от намеченных целей сыграли санкции, падение цен на нефть в 2014-2015 годах. Однако значительный вклад внесли внутренние барьеры.
Во-первых, все опросы отмечают низкий уровень предпринимательских ожиданий и доверия бизнеса к проводимой политике. Отток капитала в прошедшем году достиг 63 млрд долл., и в целом за пять лет Россия экспортировала 323 млрд долл., что составило более пятой части всех инвестиций в основной капитал. Российский бизнес традиционно предпочитает инвестировать за рубеж значительную часть своих доходов.
Повышение доверия и понимания проводимой экономической политики, стабильность правил регулирования и контроля, усиление защиты собственности могут способствовать существенному повышению склонности бизнеса к инвестициям и предпринимательству. Определенным фактором снижения инвестиционных рисков могла бы стать реализация на практике закона о гарантиях инвестиций в сочетании с механизмом специнвестконтрактов.
Во-вторых, недостаточный спрос и дороговизна капитала, вызванные во многом избыточными государственными сбережениями и сверхжесткой денежно-кредитной политикой, остаются ведущими факторами, препятствующими росту. Опросы предприятий традиционно ставят дефицит спроса на первое место среди факторов ограничивающих производство и инвестиции.
При этом дисбаланс процентных ставок и прибыльности реального бизнеса за последние годы возрос и высокие реальные процентные ставки действительно угнетают деловую активность. Банковская система ориентирована на предложение денег тем, кто в нем не особо нуждается - "Газпрому", "ЛУКОЙЛу", "Роснефти" и другим первоклассным заемщикам. Тогда как перекредитованные предприятия аграрного и оборонного высокотехнологичного секторов имеют ограниченный доступ к кредиту.
Несмотря на низкий, по официальным оценкам, уровень безработицы российская экономика характеризуется значительным уровнем свободных мощностей (около 40% в промышленности) и при условии расширения кредитной поддержки и повышения доступности кредита (снижение ставок и ослабление пруденциальных требований) может значительно повысить выпуск.
По оценке Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ, пакет стимулирующих мер, преимущественно денежно-кредитного и бюджетного характера, мог бы ускорить экономический рост в 2019 году на 0,6 проц. пункта и в 2020-2022 годах на 0,9-1,3 проц. пункта. В сочетании с мерами структурного характера, эффект которых проявится в более долгосрочной перспективе, устойчивый экономический рост мог бы повыситься после 2023 года (при увеличении и потенциального ВВП) на 1,9-2,1 проц. пункта по сравнению с базовым вариантом прогноза, предполагающим продолжение нынешней сверхжесткой бюджетной и денежной политики.
Как переломить ситуацию?
Назрело не повышение, а снижение процентных ставок Банка России, так как их увеличение не оказывает сдерживающего влияния на инфляцию, а тормозит экономику.
Наряду с высокими процентными ставками значительный сдерживающий эффект для экономического роста оказывает ужесточение Банком России пруденциальных норм. Регуляционная деятельность, связанная с правилами оценки рисков и формирования резервов для банков и для частных пенсионных фондов, нацелена, что справедливо, на повышение надежности банковской и пенсионной систем, расчистку их от слабых финансовых структур, но это делается без учета негативных последствий для реального бизнеса.
В условиях дороговизны и высоких рисков банковского кредитования мощным среднесрочным и долгосрочным фактором повышения вклада финансовой системы в ускорение роста экономики и повышение качества структурных сдвигов могла бы стать серьезная докапитализация "квазибанковской системы" или системы институтов развития.
Часть избыточных сбережений государства и денежных властей, включая Банк России, целесообразно направить на приоритетные стратегические проекты через институты развития по ставке, сопоставимой с уровнем инфляции, что позволило бы уже в среднесрочной перспективе значительно ускорить рост экономики и оздоровить финансовое состояние бизнеса.
По оценке Института исследований и экспертизы Внешэкономбанка, инвестирование через институты развития в приоритетные проекты средств Фонда национального благосостояния и Банка России в размере около 1% ВВП (около 1 трлн рублей) повысило бы траекторию роста российской экономики на 0,3-0,4 проц. пункта и позволило бы запустить ряд важных прорывных инфраструктурных и высокотехнологичных проектов, и тем самым изменить не только темп, но и качество экономического роста.
Модификация бюджетного правила фактически уже началась, но бюджетная конструкция остается сверхжесткой. Бюджет является профицитным на весь планируемый период, но одновременно государство планирует увеличивать заимствования и платить достаточно высокие проценты (более 8 процентов годовых). Уже сейчас Фонд национального благосостояния фактически превысил 7% ВВП и к 2025 году возрастет почти до 17% ВВП (к 2035 году - до 29% ВВП), при этом его прирост более чем на 2/3 будет финансироваться увеличением госдолга. Вместо того что вкладывать в свою экономику и благосостояние россиян, планируется инвестировать в активы других стран.
Несмотря на профицит бюджета, проведено повышение налогов для малого и среднего бизнеса, а также высокотехнологичных секторов. Целесообразно рассмотреть вопрос дополнительных налоговых льгот или перераспределить часть налоговых поступлений с федерального в региональные и муниципальные бюджеты. Это дало бы дополнительный импульс развитию экономики и ее регионального городского звена.
Таким образом, без существенного, кардинального рывка в мощности финансовой системы и ее переориентации на активное, но здоровое кредитование бизнеса и домашних хозяйств экономический рывок и выход на темпы роста 3 и более процентов невозможен.
Бюджетный и структурный маневры в экономике: возможности и пределы национальных проектов.
Все согласны, что для долгосрочного устойчивого роста важны не столько бюджетные и денежные стимулы, а, как принято говорить, институциональные и структурные преобразования.
Хотя не одним только ВВП измеряется конечный эффект всех национальных проектов, чистый позитивный вклад реализации национальных проектов, по оценке Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ, составляет 0,5-0,7 проц. пункта ВВП. Это значимый, хотя и не прорывной результат.
Наибольший макроэкономический эффект имеют инвестиции и расходы на развитие транспортной инфраструктуры, на что приходится почти 40% всех ресурсов национальных проектов, или 11 трлн рублей за шесть лет.
В целом, по оценке Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ, развитие транспортной инфраструктуры через прямые и косвенные эффекты будет способствовать ускорению экономического роста в умеренно-оптимистичном сценарии в период 2019-2035 годов в среднем на 0,7 п.п. против 0,3 п.п. в базовом сценарии. Наряду с запуском строительства автодорог в обход крупных городов и пакета комплексных планов развития транспортной инфраструктуры 104 городов необходимо сдвинуть с мертвой точки создание новой транспортной логистики и технологий, где ключевое макроэкономическое и технологическое значение имеет проект ВСМ Москва - Казань как начало транспортного проекта "Большой Евразии".
Наряду с транспортными проектами значительным долгосрочным макроэкономическим и особенно качественным эффектом обладают проекты по развитию сфер образования, здравоохранения, науки и технологий, хотя в среднесрочном периоде их вклад в макроэкономическую динамику невелик. При этом их вклад в развитие человеческого и научно-технического потенциала страны намного выше их вклада в прирост ВВП.
Нацпроекты по здравоохранению, образованию, науке позволяют переломить сложившуюся в последние годы негативную тенденцию сокращения относительного уровня расходов (к ВВП) на развитие человеческого капитала.
Однако для достижения конкурентоспособного с развитыми странами уровня относительный уровень расходов на образование должен быть радикально повышен (как минимум на 0,3-0,6 проц. пункта ВВП в среднесрочной перспективе). Сейчас основные фонды в образовании на одного учащегося в три раза уступают уровню Португалии и в девять раз Франции.
Для того чтобы приблизить финансовые параметры сферы здравоохранения к уровню развитых стран уже в среднесрочной перспективе, относительный уровень финансирования необходимо поднять на 0,2-0,7 проц. пункта ВВП, особенно в части развития капитальных затрат. Сейчас основные фонды в здравоохранении на душу населения в России уступают уровню Греции втрое, Израилю в шесть раз и в 10 раз Франции.
Несмотря на заявленный еще в 2008 году приоритет развития науки и технологий и перехода к инновационной модели развития, государственные и частные расходы на НИОКР примерно стабильны уже десять лет (около 1,08-1,13% ВВП, с учетом оборудования - около 1,4% ВВП).
Наряду с постоянной бюджетной экономией на фундаментальной науке основное отставание связано с тем, что не удалось создать условия для интенсивного вложения частного бизнеса в развитие науки и технологий. "Принуждение к инновациям" не сработало. Постепенные изменения в лучшую сторону со стороны частного бизнеса наметились только с введением в последние годы антироссийских технологических санкций, что заставило крупные компании начать поворачиваться лицом к отечественной науке.
Национальный проект по развитию науки позволяет сдвинуть ситуацию - поднять государственное и частное финансирование до 1,2-1,25% ВВП, запустить создание сети научно-образовательных центров мирового уровня и центров развития технологических компетенций, а также впервые за долгие годы дать импульс обновлению приборной базы научных центров. Это важный позитивный сдвиг. Но для того чтобы он соответствовал требованиям мировой конкуренции и вызовам новой волны научно-технической революции, уровень и государственных, и особенно частных расходов на исследования и разработки должен быть резко повышен.
Без научно-технологического прорыва не может быть прорыва экономического, и при сложившихся тенденциях мы начнем уступать в технологической гонке не только научно-технологическим лидерам Запада, но и Китаю, и азиатским странам.
Однако каковы бы ни были поражения и достижения прошедших лет, у России есть все необходимое для нового подъема, для нового "русского чуда". У нас есть все возможности для развития, опережающего темпы роста мировой экономики. При этом важно, чтобы от ускорения экономического роста повысилось благосостояние всех граждан России и понизился уровень неравенства, сформировалось новое социальное качество развития, притягательное и для самих россиян, и для их соседей.
Александр Золотарев, исполнительный директор Института нового индустриального развития им. С.Ю. Витте, вице-президент ВЭО России, Александр Бузгалин, директор Института социоэкономики "Московского финансово-юридического университета МФЮУ", вице-президент ВЭО России:
Начало XXI века стало эпохой глубоких противоречий - четвертая технологическая революция создала возможность качественного скачка в развитии производительных сил общества. Мы уже сегодня могли бы войти в мир нано-, био-, информационных технологий, мир "умного", высокопроизводительного производства. Есть такие возможности и у России. Вопрос за "малым": сформировать такую экономику, в которой рабочий и инженер, бизнесмен и государственный чиновник будут заинтересованы в скорейшем продвижении по этому пути, в создании системы хозяйства, нацеленной прежде всего на технологический прогресс и развитие человеческих качеств. Между тем задача решается весьма умеренными темпами.
Почему? И что надо сделать, чтобы ситуация изменилась?
Обсуждению этих вопросов был посвящен юбилейный Санкт-Петербургский экономический конгресс (СПЭК-2019), тема которого - "Форсайт "Россия": будущее технологий, экономики и человека" - говорит сама за себя. Конгресс уже пятый год проводится Институтом нового индустриального развития им. С.Ю. Витте при поддержке Вольного экономического общества России. Конгресс - крупнейшее научно-практическое мероприятие, объединяющее на своей площадке широкий круг ведущих экспертов в сфере экономики, промышленности, науки и образования. Его отличительной особенностью было и остается не только внимание к фундаментальным вопросам экономической науки, поиск новых теоретических решений, но и опора на исследование проблем производства, технологических и гуманитарных трансформаций.
Именно такими - соединяющими теоретическую обоснованность с практической направленностью - стали основные доклады.
В работе конгресса приняли участие более 650 представителей ведущих научно-исследовательских институтов РАН, крупнейших университетов и других научно-образовательных центров России, а также депутаты Государственной Думы ФС РФ, руководители предприятий реального сектора экономики, представители гражданского общества России, зарубежные коллеги.
В рамках пленарной сессии СПЭК-2019 состоялось заседание Секции экономики Отделения общественных наук РАН и научного форума Вольного экономического общества России "Абалкинские чтения".
Что же стало результатом конгресса? Конгресс констатировал существенную неопределенность проводимой экономической политики и предложил направления коррекции социально-экономической политики и институтов. Среди важнейших направлений, во-первых, четкое определение целей, а это - не просто экономический рост, но, приоритетно, технологическое развитие. Во-вторых, выбор эффективных средств, среди которых, в частности, активная промышленная политика, стратегическое планирование, государственно-частное партнерство, активная мотивация творческого труда. В-третьих, формирование субъекта такого развития и, в частности, повышение роли науки, Российской академии наук в определении приоритетов не только технологического, но и социально-экономического развития нашей страны, включение в эту деятельность институтов гражданского общества.