Богдан, вы в жизни себя когда-нибудь ощущали повесой?
Богдан Волков: Нет. Я был да, по сути, и остаюсь закрытым очень человеком, совсем не повесой. Но нам часто доводится играть персонажей, которые нам не близки. Это очень интересно, потому ты получаешь шанс прожить на сцене совсем чужую жизнь, получив какой-то неожиданный, абсолютно уникальный опыт. Ведь даже подростком я не шкодил и даже в футбол не играл. Если и был во мне юношеский протест, то он выражался в том, что я слушал совсем "неправильную" музыку, был фанатом разных рок-групп - Marilyn Manson, Rammstein, Judas Priest. Обожаю их до сих пор, хотя сегодня я взахлеб слушаю, конечно, совсем другие голоса - Фриц Вундерлих, Николай Гедда, Джерри Хэдли…
Это ведь ваше первое соприкосновение с музыкой Стравинского?
Богдан Волков: Да, это совсем новая для меня партитура. Я, конечно, волнуюсь, но мне очень нравится музыка ХХ века, хотя она и безумно сложна. И все же с восторгом вспоминаю свой опыт работы над оперой Бриттена "Билли Бадд" в Большом театре, который, надеюсь, мне тут пригодится. С одной стороны, как и в Большом, "Повеса" - это заимствованная, знаменитая постановка, где уже не предполагается поиска чего-то нового в работе с режиссером. Но спектакль столь насыщенный, в нем так много деталей, что перед нами стоит задача, чтобы наша премьера никак не уступала оригиналу, а, быть может, в чем-то и превосходила его.
Вы будете петь все московские спектакли этой постановки?
Богдан Волков: Во втором и третьем блоке спектаклей я не занят. Будет петь американский тенор Пол Эпплби, который участвовал в представлениях в Эксе и в Амстердаме. Я спою первый и финальный блок, каждый по четыре показа.
Почему?
Богдан Волков: График моих выступлений очень плотный. Я даже привык уже к бесконечному движению. И сразу после "Повесы", в октябре, я отправляюсь в Лос-Анджелес петь "Волшебную флейту" Моцарта в постановке знаменитого Барри Коски. Затем вернусь в Берлин, чтобы снова спеть "Обручение в монастыре" Прокофьева - спектакль, сделанный феноменальным Дмитрием Черняковым. После чего еду в Осло, где Кристоф Лой будет ставить "Евгения Онегина". Затем в Неаполе меня ждут "Три апельсина" - это французская версия прокофьевской оперы, в какой ее исполняют за рубежом. И такое расписание на два, а то и три года вперед, что и объясняет мои редкие появления в "Новой Опере", где я официально служу. Спасибо огромное театру, он относится к этому с пониманием. И точно могу сказать, весной обязательно я выйду на его сцену, а также вместе с сопрано Ольгой Кульчинской и пианистом Алексеем Гориболем 5 апреля 2020 года спою камерный концерт в зале "Зарядье". Мы будем исполнять редко звучащую музыку Чайковского и Бетховена. Для меня очень важно, чтобы меня не забывала московская публика.
Но ваша карьера в Большом театре оказалось на удивление стремительной и скоротечной. По прошествии некоторого времени, как вы думаете, почему так получилась?
Богдан Волков: Моя карьера в Большом длилась целых пять лет. И особенно последние два года у меня было очень много новых и важных партий. Это огромный и очень ценный период моей творческой жизни ведь мне еще нет тридцати. Может, поэтому, уходя, я и высказался в соцсетях чересчур эмоционально. Но мы живем в XXI веке. Путешествия по миру стали гораздо более быстрыми и комфортными. И я не хотел упускать шанс открывать для себя новые творческие горизонты, попробовать силы в лучших оперных домах планеты, таких как "Метрополитен Опера". Хотя, когда я пришел в Большой, у меня было чувство, что на всю жизнь. К сожалению, у меня нет сейчас никаких творческих планов с Большим. Но моя ностальгия по утраченному дому уже прошла. Теперь это для меня место, куда я снова могу приходить к друзьям-коллегам без досады и боли в душе. Ведь карьера оперного певца - очень рискованная вещь, этакое эквилибристическое балансирование на тонком канате с повязкой на глазах.
Отчего так происходит?
Богдан Волков: Проблема в том, что ежегодно диплом оперного певца получают очень много людей, а по-настоящему реализовать себя в профессии невероятно тяжело и получается далеко не у каждого. Чтобы стать оперным певцом, надо посвятить себя этому всецело - и жить, и дышать только этим. Голос - капризное животное, с которым тяжело договориться. "Нельзя быть рабом своего голоса", - говорил кто-то из великих. Но, к сожалению, я завишу от своего голоса и живу ради него. Пусть это и немного страшно звучит. Голос изнашивается со временем, и всякое может произойти. У меня уже бывали моменты, когда я задумался о том, что скоро уже закончу петь. Но моя семья пока живет благодаря моему голосу.
Из-за чего вы решили стать гражданином России?
Богдан Волков: Я видел свое будущее, связанным с Большим театром и с Россией. Но я планировал переехать в Москву в любом случае. Я родился в Торезе Донецкой области, откуда мы переехали в Донецк, затем в Киев. Потом я перебрался в Москву и забрал своих родных с собой. Я понимал, что для моего творческого развития тут куда больше возможностей. А главное, я думал о безопасности своей семьи, которая не один день провела под обстрелами. А жить в Москве - это потрясающе. Здесь почти все работает круглосуточно. Я обожаю Москву и счастлив, что живу здесь вместе с родными. Москва для меня сейчас уже родной город.
А как вы решили, что хотите быть именно оперным певцом?
Богдан Волков: Я всегда очень хотел петь. С шести лет начал заниматься музыкой, а петь - с девяти. Но образ оперного певца как моего будущего возник много позже: у меня был порох, но не хватало огня. Меня "зажгли" записи Марии Каллас и Тито Гобби, особенно их "Тоска" в "Ковент-Гарден" в постановке Дзеффирелли. Я тогда вдруг осознал, почувствовал, что опера - не просто красивое пение, а жизнь, наполненная невероятными страстями. К сожалению, сегодня большинство спектаклей мертвые - архаичные или псевдосовременные. В опере редкость истинно талантливые режиссеры, создающие искренние спектакли-события, открывающие истины, заставляющие задуматься об очень серьезных и важных вопросах для человечества. На мой же взгляд, именно для этого и создан театр. И я очень надеюсь, что наша премьера "Похождений повесы" будет именно таковой - не оставит никого равнодушным.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"