Судьба у Алексея Петровича Давыдова была как и у миллионов советских тружеников. Родился в Оренбургской области в маленьком селе Покровское. Началась война. Мужики ушли на фронт, а он, мальчонкой, сделался водовозом. С трудом забирался по оглоблям на лошадь и работал как взрослый. Их у матери было четверо. Трудно жили. После войны окончил ремесленное на электрика. Направили в Узбекистан. Там честно трудился на хлебозаводе до самой пенсии. Купил зеленую "шестерку". Ездил отдыхать по профсоюзной путевке в Крым. Получил медаль "Ветеран труда". Тогда такую давали только самым-самым. Рабочая косточка.
А потом началась чехарда с парадом суверенитетов. Русские потянулись с окраин СССР поближе к центру. Вот и семья Давыдовых продала дом и осела в Ряжске Рязанской области. Дом купили справный. Кирпичный, просторные комнаты, гараж. Но жить было все равно тяжело. Тогда единственная дочь Люда поехала за счастьем в Москву. Там устроилась на рынок мясом торговать. Сняла комнату. И познакомилась с молодым мясником Владимиром из Крыма. Товарки завидовали: жених на 12 лет моложе. А у невесты взрослая дочь. Кто от такого счастья откажется?
...Алексей Петрович овдовел. У жены его случился инсульт. Одному жить в большом доме стало просто невозможно. На семейном совете было принято решение "молодым" переехать к одинокому старику. Тем более что в Москве рынки позакрывали и работу хорошую было не найти. В Ряжске и стены помогают.
Людмила устроилась санитаркой в райбольницу. Зарплата 7 тысяч. Да пенсия у ветерана труда 22 тысячи. Вроде неплохо. Но Владимир запил. Работу так и не нашел. Сидел целыми днями со стариком дома. Начались конфликты.
- Молодой старого пынял, - рассказывает сосед, который просил не называть его имя. - Как их ни увидишь - ругаются. Я так понимаю, Петрович хозяин в доме. Можно сказать, глава семейства. Володька ему в сыновья годится. А относится к Петровичу как к молодому. Если бы у меня такой зятек поселился, я б его вышвырнул из дома.
Но Алексей Петрович терпел. Ради Людочки. Чтоб у нее все хорошо было. Чтоб нормального человека нашла. Трудягу. А где найдешь такого, когда тебе за пятьдесят и ты в Ряжске. Конечно, пенсионер зудел по-стариковски: надо работу искать. Хватит сидеть у женщины на шее. А бедная Люда разрывалась на части. Взрослая дочь осталась в Москве с внучками. И рядом кроме этих двух дорогих ее сердцу мужчин никого не было.
- А до драк дело не доходило? - спрашиваю другого соседа.
- Нет. Алексей Петрович еле ходит. Он бы и одного удара не вынес. Да и мы милицию вызвали б. С виду обыкновенные семейные ссоры. А оно вон как получилось.
Семья - дело темное. Конечно, если ты бросил денежную работу и сидишь в захолустном Ряжке, а тут тебе еще на мозги капают... Но издеваться над стариком, зная, что он не ответит, - низко.
Как случилось, что смертельный конфликт зрел, о нем знали соседи, а жизнь привела одного к больничной койке, а другого на нары? На суде Владимир признался, что морально истязал старика. Довел до ручки. И тому ничего не оставалось, как пустить в дело нож. Я ни в коем случае не оправдываю поножовщину. На месте старика любой бы продал дом, поселился в какой-нибудь "однушке", а на оставшиеся деньги нанял бы сиделку. Но как бросить единственную дочь? Похоже и вправду у Петровича не оставалось другого выхода. Пожилых обижать не рекомендуется.
...Мы сидим на той самой кухне, где произошла трагедия. Владимир наконец нашел работу и вот-вот вернется с завода. Людмила вышла на пенсию и занимается домом. Алексей Петрович еще в колонии.
- У меня был день рождения, когда я узнала про амнистию, - рассказывает Людмила. - Соседка прибежала. Говорит, в интернете написали, что папа скоро вернется. Вот это подарок! Я к нему каждый месяц езжу. Болеет он. Уже три раза в тюремной больнице побывал. Правый глаз не видит совсем. Левый на 30%. И еще легкие и гипертония. Не досидел бы он все три года. Он там самый пожилой. Народ к нему со всей душой. Уважают. За советом идут: Петрович скажи, Петрович, помоги разобраться. А я ему каждый месяц лекарства вожу и вкусненького чего.
- А как встречать будете?
- Поеду я за ним. Он сам не сможет. Придется брать такси. Ну ничего. Главное, что жив. Считай президент подарил папе два года жизни. В его возрасте это золотой подарок.
Вспоминать, что было в тот трагический вечер, который разорвал жизнь ветерана на "до" и "после", тяжело. Перегорела лампочка. Поспорили, кто ее должен менять. Драки не было. Были обидные до боли в сердце слова. Досталось и покойнице, и дочке и самому Петровичу. А на столе лежал самый обыкновенный кухонный нож. Его Владимир только-только наточил. У мясника всегда ножи в порядке.
- И в этот момент в отце что-то перевернулось. Лицо побелело, и он схватил нож...
Беззащитный старик не понимал, что делает. Перед ним была ухмыляющаяся рожа обидчика, уверенная в своей безнаказанности. Он бил наверняка, за все обиды, за все издевательства. Следователи потом удивятся, откуда у пенсионера столько сил взялось.
Владимира доставили в райбольницу с ранением селезенки и резаной раной челюсти. Хорошо Людмила медработник, сразу вызвала "скорую" и не давала Володе уйти в бессознательное состояние. Петрович на следствии признал свою вину полностью. Из полиции его отпустили под подписку о невыезде.
Я встретился с адвокатом Русланом Воеводиным, который защищал "ворошиловского стрелка".
- Любое проникающее ранение в брюшную полость есть тяжкий вред, причиненный здоровью. И суд мог назначить намного больше и не в колонии-поселении, а колонии общего режима. Но тут сыграло то, что сам потерпевший выступил на суде и заявил, что своим аморальным поведением спровоцировал пожилого человека на такую реакцию. К тому же он заявил, что здоровье полностью восстановилось. И что обвиняемый возместил ему моральный и материальный ущерб в размере 50 тысяч рублей, на что имеется расписка. Что претензий он не имеет и просит суд пожалеть старика, - говорит адвокат. - Вы знаете, когда суд ушел совещаться, я с замиранием сердца смотрел на дверь. Вот-вот она откроется и войдет конвой. Это значит, что старика увезут в колонию общего режима. А это равносильно смертному приговору. Старик молодец. Держался. Говорил: будь что будет. А сам уже шаркал ногами, когда мы заходили в зал. Вся эта история высосала столько сил!
Алексею Петровичу выдали деньги, и он сам, без конвоя, поехал на автобусе в Скопинскую колонию. А нож по решению суда как орудие преступления уничтожили.
...На дворе неохотно залаял старый Рекс. Это пришел Володя со своего завода. Я боялся смотреть на дверь. Представлялся мясник с аморальным поведением, как его представили в суде. А в комнату зашел обычный человек. Сильно пожал руку. Комплекция у него была, конечно, крепкая.
Уже в прихожей я спросил Владимира:
- Через несколько дней Алексей Петрович вернется сюда. Как вы его встретите? Ведь после такого трудно склеить чашку.
Володя смотрел в пол.
- Да, будет трудно. Но я постараюсь. Вот ради нее, - и Володя посмотрел на Людмилу.
Дай-то бог...