Не вдаваясь в генезис конкретного кризиса, обратим внимание на одно базовое обстоятельство. Источник нестабильности в Республике Молдова - бесконечные споры о внешней ориентации. Это имело (либо имеет) место в разных государствах на пространстве бывшего СССР - на Украине, в Грузии, Армении. Практика не раз показывала, что это - тупиковый путь. С одной стороны, такая дискуссия вольно или невольно провоцирует внешних игроков на участие во внутренней политике соответствующих государств. С другой - попросту отвлекает от обсуждения собственного развития, подменяя реальные вызовы якобы существующим "геополитическим выбором".
В Центральной Азии вопрос так никогда не стоял хотя бы в силу иного географического положения. Страны западной части СНГ, действительно, находятся на стыке интеграционных проектов, из которых теоретически могут выбирать. На юго-востоке прежней советской территории речь шла скорее о неформальной конкуренции, наиболее активные участники "освоения" новых пространств после 1991 года (США и ЕС) в своих возможностях ограничены. На протяжении долгого времени все в основном упиралось в трубопроводы - куда и на каких условиях пойдут ресурсы. Что же касается развития самих государств, то в Центральной Азии можно было наблюдать разнообразные социально-политические модели с разной степенью плюрализма (от нулевого до полного) и неодинаковым отношением к открытости (примерно в том же диапазоне).
Кто из них чего добился за почти 30 лет независимости - отдельная тема. Важно, что сейчас наступает новая эпоха, когда вся Евразия начинает структурироваться по-иному. Об этом подробно говорили на Десятой Азиатской конференции клуба "Валдай", которая только что прошла в Самарканде. Место проведения знаковое, потому что именно Узбекистан переживает время стремительных перемен.
С 2016 года, когда президентом стал Шавкат Мирзиёев, внешнеполитический курс и внутриполитические установки заметно изменились. При его предшественнике Исламе Каримове подход был консервативным - сохранение имеющегося потенциала и закрытость во избежание негативных влияний извне. Сейчас ставка делается на налаживание партнерств и включение в международную кооперацию. Последнее совпадает с региональными тенденциями. Здесь все более активно ведет себя Китай, который увязывает разные формы своей деятельности в инициативу "Один пояс, один путь". Это проект не интеграционный, но объемный и всеохватный, а главное - нацеленный на длительную перспективу. Развивается Евразийский экономический союз - начинание совсем другого рода, предполагающее долгосрочное институциональное взаимодействие. ЕврАзЭC - проект более обязывающий (интеграция), но и более равноправный (принцип консенсуса, участники - не просто получатели каких-то материальных благ, но и те, от кого зависит принятие стратегических решений). В дополнение к этому - постоянный фактор в виде очагов нестабильности по соседству: Афганистан, напряженность вокруг Ирана, перемещение боевиков разгромленного в Месопотамии ИГИЛ (запрещен в РФ) по всем возможным направлениям.
На конференции звучала мысль: Центральной Азии нужна не "большая игра", а большой рывок. При всей лозунговости она точно отражает ситуацию. Термин "большая игра", геополитическое противостояние Российской и Британской империи, возник более ста лет назад именно здесь. Сейчас, однако, противостояния такого рода в большинстве случаев заканчиваются даже не нулевой (кто-то выигрывает, кто-то проигрывает), а отрицательной (проигрывают все) суммой. Между тем без качественного шага в социально-экономическом развитии регион - целиком - не имеет больших перспектив. А такой шаг можно сделать, точно установив баланс между открытостью к региональным проектам и разумным протекционизмом.
Это касается, естественно, не только Центральной Азии, но и всего мира. Период "глобализации без границ" завершен. Мир по-прежнему взаимосвязан, но больше не универсален, попытки унификации воспринимаются в штыки. Не только потому, что общий уровень демократизации международной системы возрос и никто не приемлет диктата. Но прежде всего потому, что результаты продвижения "единственно верных" моделей удручают.
Когда-то Хиллари Клинтон, уходя с поста госсекретаря США, откровенно призналась, что видит задачей своей страны противодействие евразийской интеграции, поскольку она есть завуалированная попытка России восстановить Советский Союз. Вполне возможно, госпожа Клинтон, как и многие на Западе, действительно так считает - линейные шаблоны свойственны американскому политическому мышлению.
Но наблюдение за происходящим в Центральной Азии приводит к совсем другому выводу. Это крайне многообразный регион, где идут порой противоположно направленные процессы, однако постепенно берет верх понимание: взаимодействие следует укреплять, иначе в проигрыше все. К восстановлению СССР это не имеет ни малейшего отношения, но, если политикам на Западе проще воспринимать это в таких категориях, - их право.